Глава первая, в которой я понимаю, что гномы говорят не по-русски
Это утро было похоже на предыдущее - снег, ветер, холод. Впрочем, снег можно упомянуть дважды, ибо он валил не переставая уже неделю. Сводка погоды по моему любимому каналу оптимизма не добавляла, а красавица-болтунья в обтягивающем платье ласково наговаривала о том, что снег будет идти ещё минимум день. Репортёрские кадры, подтверждая её наговоры, показывали унылую мозаику из заваленных сугробами дорог, домов, дворов, неба.
Я выключил телевизор и подошёл к окну. Всё то же самое: снег, ветер, холод. Скучно... Скучно бродить по квартире изо дня в день, ничего не делать и только вспоминать, как открываешь дверь, заходишь в комнату, а на диване он и она. Он хмурится, отводит взгляд в сторону, а она кричит: ты всё не так понял! А что тут понимать, если они голые?
Господи, зачем я только согласился на эту командировку? Лучше б уехали, как и мечтали, в страну пирамид, к морю, к сфинксу, к дайвингу, и всё текло бы по-прежнему: я продолжал существовать в счастливом неведенье, она - в счастливой реальности, и я бы знать не знал, что брак штука разноплановая, и что двое не всегда означает вместе. Но уж слишком выгодное предложение сделал мой друг и начальник... Мой бывший друг и бывший начальник. И вот я один в пустой квартире, без жены, без работы и без стиральной машинки.
Я вернулся к дивану, лёг. Смотреть телевизор надоело, смотреть в окно тоже надоело, в потолок... Что можно делать с потолком? Белить? Давно пора. Осенью мы решили заняться ремонтом. Купили краску, обои, кисточки. Теперь всё это валялось на антресолях и вряд ли когда-либо понадобится. Главным двигателем перестановок и ремонтов в нашей семье была Ольга, но ныне этот двигатель заводился в другом автомобиле, а мой встал на вечный прикол и уже никогда из гаража не выедет. Как жаль... Как жаль, что я не послушал маму и сделал не тот выбор.
В дверь позвонили. Я почесал небритый подбородок и перевернулся на другой бок. Никого не хочу видеть, пошли все вон. На глаза навалилась дрёма, в расстроенном воображении возник пленительный образ... Девушка? Разглядеть лицо я не мог, яркое свечение, исходившее от него, ослепляло. Но я был абсолютно уверен, что девушка эта прекрасна: тонкие черты, голубые глаза, вьющиеся волосы. Я протянул руку: стоит лишь дотронуться до сияния - оно исчезнет, и тогда я смогу увидеть её...
В дверь снова позвонили. Звонок прозвучал настойчиво и грозно, и сопровождался ударами кулака по дверному полотну. Образ исчез, дрёма сошла и я выругался:
- Кого там леший принёс? Чёрт те что творится в этом доме.
Продолжая чертыхаться, я прошлёпал в прихожую и открыл дверь. На площадке стоял почтальон - вот тебе раз. Сумка, фуражка, золотистый жетон. Невысокого роста - ниже меня на голову - взгляд наглый, плутовской, нос неестественно вытянут. Странный персонаж. Я думал, почтальоны вымерли лет десять тому назад, но гляди-ка ты, стоит.
- Игнатиус Лаврентьевич Круглов?
Да, именно так меня и зовут: не Игнат, не Игнасио, не Игнатий, а Игнатиус. Спасибо маме с папой, а вернее, тётке по папиной линии, которая в романтическом отрочестве начиталась бульварных романов и так влюбилась в одного из персонажей, что перенесла на меня не только свою начитанную любовь, но и его имя.
Я облизнул пересохшие губы и медленно проговорил:
- Допустим.
- Вам повесточка. Распишитесь.
Он достал бланк, и в этот момент мне показалось, что лицо его позеленело и пошло волдырями. Нет, не волдырями - крупными бородавками. Это выглядело настолько отталкивающе, что я брезгливо сморщился.
- Э-э-э... У вас лицо какое-то...
- Какое?
Я не знал, как описать увиденное, и промямлил неуверенно:
- Болезненное.
Лицо вернулось в нормальное состояние, зелень сошла, бородавки исчезли. Показалось? Вроде бы не пил.
- Побриться не забудьте, - усмехнулся почтальон.
Он ушёл, а я остался стоять в дверях с бланком в руке - серый бумажный квадратик с типографским текстом. Я повертел его в пальцах и прочитал:
Уважаемый: И. Л. Круглов (инициалы и фамилия вписаны от руки)
Данным извещением извещаем Вас, что сего дня до восемнадцати ноль-ноль Вам необходимо прибыть по адресу: улица Светлогорская, автобаза Љ 6, ангар "АОЗТ РУНО-ф". В случае неявки к Вам могут быть применены насильственные меры.
Подпись: неразборчиво.
Я кашлянул в кулак. Извещаем извещением? Насильственные меры? Автобаза? С ума они там посходили? Какое дело до меня какой-то автобазе? Понятно, когда полиция или судебные приставы шлют подобные бумажки, но последнее время я законов не нарушал и долгов не делал. Так что пошли они все... Я бросил повестку на трюмо и вернулся к дивану. Образ дивной девушки, явившейся мне несколько минут назад, заставлял кровушку исходить паром. Я лёг в надежде, что эта кудесница явится вновь, и уж тогда мы с ней... А с другой стороны, обозначенная база находилась всего-то в одном квартале от моего дома. Так может сходить? Ради любопытства, и чтоб избежать возможных насильственных мер.
Не переставая сомневаться - идти, не идти - я встал, оделся и вышел на улицу. Зима мгновенно поцеловала меня снежным зарядом. Я утёрся, поднял воротник куртки. На площадке возле подъезда копошился дворник.
- Здорово, Фасфуд.
Дворник выпрямился.
- Фархунд моя звать. Слушай, зачем каждый раз имя коверкаешь?
- Ай, дарагой, не обижайся. Совсем умом плохой стал.
Фархунд не обиделся, мы с ним друзья, а друзья друг на друга не обижаются. Иногда мы сидим у него в дворницкой, болтаем по душам и пьём чай. Чай у него вкусный, душистый. Уж не знаю, что он в него подмешивает, но лучшего чая я ещё не пробовал.