- Мама! - не менее гневно воскликнул жабоид. - Без него у нас ничего не получится. Он нужен. Очень нужен.
- Но, - кикимора едва не зарыдала, - достать его всё равно что... по краю лезвия... по самому краю.
- Надо будет - значит, по краю. Ты же знаешь, мама, ради Василисы...
Матильда Андреевна поднесла ладони к лицу. Жабоид шагнул к ней, обнял. Она украдкой вытерла слезу.
- Ох, сынонька мой... Где меч-кладенец запрятан, один лишь дед Лаюн знает, а выпытать у него...
- Выпытаем, - уверил её Дмитрий Анатольевич. - Ты скажи только, где искать дедушку.
- Где... Всё там же, в Курином околотке. Вот только сомневаюсь, что получится у вас.
- Получится. У меня не получилось бы, а с Игнатиусом... Видела бы ты, как он Верлиоку завалил.
- Верлиоку? - вновь встрепенулась женщина. - Вы мирянина убили?
Жабоид растеряно заюлил глазами, понимая, что сболтнул лишнего.
- Завалили или... ранили... Он упал, мы взяли Горбунка...
- Так вы ещё и Горбунка украли? - Матильда Андреевна посмотрела на болонку, та от радости, что на неё наконец-то обратили внимание, завиляла хвостом. - Великий Боян...
- Мам, ты только не говори никому.
- Не говори? Да завтра и без меня весь Мир об этом знать будет. За вами такая охота откроется! Горе мне... Все законники на вас ополчатся.
Матильда Андреевна очень расстроилась, и у меня впервые зародились сомнения относительно того, что мы всё делаем правильно. Судя по её реакции, мы преступили черту, которую ни в коем случае не должны были преступать, и отныне радость встреч с гномами окажется не самым сильным потрясением.
- Что ж с вами делать... - Матильда Андреевна приняла вид серьёзной дамы из департамента образования. - Поступим так: сейчас покушаете, отдохнёте, а с утра пораньше отправляйтесь в Куриный околоток. Отныне вы оба - отверженные. Здесь вам оставаться опасно, ибо охотники в первую очередь сюда нагрянут.
Глава седьмая, из которой становиться ясно, что мифы о Пегасах не такие уж мифы
Из Болотной лужи мы уехали затемно. Провожать нас вышел весь обслуживающий персонал комплекса - обнимали, хлопали по плечам, желали удачи. Дмитрия Анатольевича здесь любили и уважали, что не удивительно, ибо местный народ состоял исключительно из кикимор и леших. Весьма спаянный коллектив, можно сказать, клан, а мама жабоида в нём глава. Петрович, охранник со стоянки, подарил мне пачку патронов и патронташ. Матильда Андреевна поколдовала, пощёлкала над патронташем пальцами и сказала, что теперь на нём тоже заклятие скрытости, и я могу носить его вместо брючного пояса.
- Телефон возьми, - сунула она жабоиду старенькую "раскладушку". - Я симку от чужого глаза спрятала, неделю вас не вычислят.
- Зачем он мне, мам? Кому звонить-то?
- Мне позвонишь, чтоб я не волновалась.
Подкатил Горбунок, я сел на место водителя, жабоид устроился сзади - именно устроился, потому что он не сел, а улёгся и ещё ноги вытянул. Горбунок моргнул фарами на прощанье и выехал на дорогу. Трасса была пустая, и только ветер вил по асфальту снежную крупу.
- Что значит отверженные? - спросил я, когда мы отъехали от гостиницы.
Жабоид дремал, разговаривать ему не хотелось.
- Забей...
- Гвоздь в твою деревянную голову! Какие такие отверженные?
Я был настроен весьма решительно. Меня совершенно не устраивала роль жертвы, а из разговоров болотных служащих я выслушал, что отныне на нас ополчатся неведомые охотники. Тот же Петрович, одаривая меня патронами, сказал, дескать, пригодятся, и попрощался, как с покойником.
- Не паникуй раньше времени, - зевнул жабоид. - Это мама краски сгустила, чтобы я осторожнее себя вёл, а на самом деле ещё не факт, что нас в списки внесут. А если и внесут, то столько времени уйдёт. Бюрократия...
В заднее стекло ударил сноп света. Я на мгновенье ослеп, закрыл глаза ладонями и почти сразу услышал глухой шлепок. Горбунок заверещал, привстал на задние колёса и резко рванул вперёд. Я несколько раз зажмурился, надавил пальцами на глаза и, когда зрение восстановилось, увидел торчащий в стекле болт арбалета. Жабоид его тоже увидел, выдохнул и впал в прострацию.
Великий Боян, нашёл время. Я сунулся к зеркалу: в потрескавшемся прямоугольнике отражался качающийся силуэт автомобиля с включёнными по всему контуру прожекторами. Они нещадно слепили и выжигала глаза. Я потянулся к бардачку - кажется, видел, где-то там... были... Ага, вот. Солнцезащитные очки! Старенькие, допотопные. Я схватил их, нацепил на нос. Теперь мне по барабану все ваши фонарики.
Следующим движением я вытащил обрез. Стреляете из арбалета? Хорошо. А как вам примочки из свинцовых шариков?
Действовал я быстро, и сдаваться не собирался. Внутри меня взматерело чувство непризнанного героя и разлилось по кровяным жилам доброй порцией адреналина, и вместе с адреналином ударила в голову злость. Нет, дорогие мои, просто так я себя убивать не позволю. Пусть я преступник и совершил злые деяния, - но не по своей воле, и потому имею право на адвоката.
- Горбуночек, ну-ка сделай мне кабриолет...
Крыша наполовину сдвинулась.
- ...и подпусти их на шагов пятнадцать.
Горбунок проникся моими мыслями и настроением, и позволил врагу приблизиться почти вплотную. Я встал в полный рост. Фары слепили даже сквозь очки. Но это ненадолго. Я вытянул руку и послал оба заряда в прожектора. Несколько фонарей лопнули серебристым фейерверком, автомобиль заелозил, заходил из стороны в сторону. Не ожидали, сволочи, отдачи.