- Убил!
Я склонился над поверженным витязем, сжал запястье - пульс был ровный, спокойный, как у спящего человека. Но скоро он проснётся, и вот тогда никакой инстинкт мне не поможет. Рядом присел на корточки жабоид, тоже пощупал пульс.
- Жив, - подтвердил он мой вывод. - Классный удар. Уходим.
На улице мы перешли на бег и не останавливались, пока не выбрались за пределы околотка. Горбунок снова стал Москвичом, я по привычке влез на место водителя, жабоид развалился сзади. Весь сегодняшний день прошёл под знаком напряжения и страха, и теперь, оказавшись в относительной безопасности, мы облегчённо выдохнули. Горбунок дал газу, юзанул на повороте. Я посоветовал ему налепить на покрышки шипы, он послушался, и дальше мы поехали без вихляний.
Наконец-то этот непонятный и непривлекательный околоток с его водяными и отставными витязями остался за габаритными огнями. С самого начала мне здесь не понравилось. Едва я увидел Водянкина, как душа затянула бурлацкую песню, а уж встреча с Микулой Селяниновичем и вовсе заставила её рыдать. Но хорошо то, что хорошо кончается. В лобовое стекло летел снег, дорога в блеске фар отражалась серебряной волной, и я замурлыкал под нос душевно-симпатичное:
Нiч яка мiсячна, зоряна, ясная,
Видно, хоч голки збирай.
Вийди, коханая, працею зморена,
Хоч на хвилиночку в гай.
- Рідною мовою розмовляєш? - хихикнул жабоид.
- Просто нравится. Красивая песня. Имеешь что-то против?
- Упаси Боян, - повёл руками жабоид. - У меня вообще бабушка с Черниговщины.
- Там тоже кикиморы водятся?
- Они везде водятся.
Я отвернулся к окну. Горбунок мчался километров под сто пятьдесят, словно боялся опоздать куда-то. В отголосках света фар мелькали силуэты деревьев и бетонных отбойников. Хотя куда нам опаздывать? К новой проблеме под банковской вывеской? И на что нам вообще этот меч сдался? Горбунок понятно - без него мы на электричках много не наездим. Но меч в эпоху индустриализации и огнестрельного оружия - это полнейший моветон. Мой обрез может наворотить в стократ больше, чем десяток кладенцов. Лучше раздобыть какой-нибудь пулемёт типа гномовского гатлинга. Вот это было бы добре.
На въезде в город Горбунок сбросил скорость и прижался к заду тентованной газельки, делая вид, что он самый бедный и добропорядочный участник дорожного движения. Я вдруг вспомнил, что водительских прав у меня нет, и всей прочей атрибутики, которую положено иметь за рулём, тоже нет, и если нас сейчас остановят, отбрехаться будет сложно.
На обочину вышел инспектор, взмахнул жезлом. Я подумал, что лучше бы на нас напали гномы, но впередиидущая газель обиженно замигала правым поворотником и начала парковаться. Горбунок включил левый поворот, обошёл её, и я счастливо выдохнул.
- Дмитрий Анатольевич, - повернулся я к жабоиду, - а есть какая-нибудь магия, защищающая от встреч с дорожной полицией?
- Разумеется, - провожая взглядом инспектора, произнёс тот. - Но это очень сложный процесс, минимум второй уровень.
- А проще не бывает?
- Бывает, денежно-договорные отношения называется.
- А с банком у нас какие отношения намечаются?
Жабоид зевнул.
- Грабить будем.
Грабить... Как у него всё просто. Банк банку рознь, не каждый ограбить можно. Если Сбер или нечто из той же плеяды, то лучше не соваться - порвут. А если что-то типа "Десять тыщ за пять минут и ещё чашечка кофе на сдачу", то почему бы не попробовать. Я, конечно, не банковский грабитель, однако, судя по событиям последних дней, с задачей взятия объекта средней руки вполне себе справлюсь.
- Что за банк хоть?
- Банк как банк, - пожал плечами Дмитрий Анатольевич. - На углу Грузинки и Большой Покровской.
Я воспроизвёл в голове карту города. Было бы проще сделать это на мониторе, но чего нет, того нет, поэтому пришлось ограничиться памятью. К счастью, и её вполне хватило. И мне сразу стало жарко.
- Ты охренел? Это же Центральный банк России!
- Ага.
Мне осталось только развести руками в ответ на его спокойствие.
- Ну, знаешь... Да мы только в фойе войдём, нас сразу завалят.
- Утро вечера мудренее.
- А жена мужа удалее. Мы с твоими поговорками минуя суму сразу в тюрьму, а я туда не хочу.
Жабоид зевнул.
- Вот ты вроде смелый, Игнатиус, с гномами сражался, шрам на рожу схлопотал, а такой ссыкун. Мы Горбунка добыли, деда Лаюна на карачки поставили, самого Микулу Селяниновича в нокаут отправили. Всё, ты уже конченый человек! Так чего бояться?
- Безнадёжных ситуаций, - и тут я вспомнил разговор жабоида с Василисой, и выпалил. - А те четверо, которые до меня... Они на чём погорели?
Даже в темноте салона я увидел, как Дмитрий Анатольевич покраснел. Обычно он зеленеет и становится бородавчатым, краснеют только глаза. А тут - или стыд, или страх, или ещё чёрт его знает что. Одним словом - волнение.
- А причём здесь те четверо? - проговорил он настороженно.
- А притом, что никого из них с нами нету. Один в психушке, другие ещё дальше. Ты их случайно не в банке угробил?
- Окстись, про банк мы вместе узнали.
Действительно, об этом я не подумал. Но всё равно что-то здесь нечисто, к тому же во мне проснулся конспиролог, и я продолжил выкладывать свои сомнения.