— Может и так. — глухо пробурчал Деймон и нервозно усмехнулся, едва ли свыкаясь с полученной от Джона информацией. Сердце бешенно колотилось, в голове ничего не укладывалось, но из последних сил брюнет пытался держаться за логическую цепочку. — Но что тебе мой отец-то сделал? Нахрена… Нафиг продумывать наполеоновские планы ради каких-то старых споров? Нахер надо?! Черт возьми…
— Хочешь знать, чем любимый папочка провинился? — теперь взгляд Джона стал намного строже и даже Энзо, до этого уверенно прожигавший ненавистью Деймона, отошел от Гилберта на пару шагов дальше и достал пистолет, словно тот от забирал у него часть тщательно скрытого страха. — Я скажу, Сальватор. Мне не сложно. Хотя… Ты и сам, наверное, помнишь. Твоя мать настоящая шлюха. Истинная шкура. И ты сейчас тоже не будешь возражать. Но и ты подонок, щенок… Всё сразу донес своему отцу. Спасибо. Серьезно. Спасибо, что благодаря тебе я лишился почти всего, что ранее у меня было. Спасибо, что из-за твоей чертовой честности я потерял всякий нормальный статус. И это дело рук Джузеппе. Я ненавижу его. Ненавижу тебя. И эту старую суку Лили, на которую повелся и потерял абсолютно всё. Она свалила и даже тебя, нахлебника малолетнего, бросила. А что остальные? Сам знаешь, что хреново стало. Твой папаша страдал и меня разорял, ты в подушечку плакал. Вот ирония судьбы же: опять ты начал возле моего дома крутится, дочь мою трахнул и к себе подселил. Но ты получишь должное, Сальватор. Получишь. И за себя, и за отца отбиваться будешь… А Лили и сейчас ко мне подлечь успела. Одно удивительно: тебя сдавать она наотрез отказалась. Я хотел ее грохнуть, признаюсь. Но вот рука не поднялась. Какое-то прям чувство не позволило. Знакомо же, Деймон, будь ты проклят… Ну? Вспомнил, наверное? — последнюю фразу Джон не просто прокричал, а проревел так, что показалось, будто стены ветхой и вонючей комнатушки заходили ходуном. Энзо поежился от громкости грозного голоса Гилберта, а Деймон непоколебимо стоял перед ним и нервно улыбался. До него дошло. Спустя долгое время всех свалившихся на него обстоятельств. Парень впервые соединил всё воедино и понял, какой же подставой была вся его жизнь. — Но я добрый. Дам тебе возможность сказать что-нибудь напоследок. — проговорил с прежней сталью Джон и, словно забыв про присутствие внимательно рассматривающего его Сент-Джонса, в ярких порывах своего гнева направил ружье прямиком в сердце Деймона, который, даже не покачнувшись, ухмыльнулся и уставился синим взглядом в ликующие темные зрачки Гилберта.
— Милый, не надо… — саркастично произнес Сальваторе, точно и четко повторив сказанную много лет назад матерью фразу, когда сам брюнет находился под дулом пистолетом. Легкое дежавю. Невероятный гнев Гилберта, безысходность Деймона и прицел. Последние слова брюнета пронеслись по коморке, и следом застыла тишина. Но быстрый, гулкий звук выстрела прорезал ее, пронесясь по всему зданию к самому сознанию тихо плачущей в другой комнате Елены, для которой вместе с этим звуком выстрела рухнул весь мир. Она осознала это.
Комментарий к Глава 44
Глава маленькая, но раскрывающая все карты. Никакой загадки больше нет. Вскрылся главный инициатор, понятны мотивы Энзо, известен тайный любовник Лили. Прозвучали главные в этом фанфике слова, что и являлись названием. Если читали пролог (он был обязателен), то всё стало понятно. Элементарность сюжета была в самом начале😹🤷♀️ Но, предупреждаю, это не последняя глава😏
Очень жду ваши комментарии, хочу знать, что кто-то еще читает мой фанфик)🙈
========== Глава 45 ==========
Свистящий, громкий звук выстрела сотряс воздух. Все полуразрушенное здание ощутило случившееся, перекидывая дребезжание эхом со стены на стену. Елена, чье сознание медленно начинало проясняться, отчетливо расслышала это и, почувствовав ужасную боль в груди, еле слышно взвизгнула. Всхлипывая, она слышала собственное ускоренное сердцебиение, в боку начинало колоть. Вся ее тревога, нервозность выдавала себе через лихорадочную дрожь и мокрые полосы на щеках. Горькие, прожигающие глаза слезы вмещали в себя невероятно много соли и отчаяния.
— Нет… Деймон… — едва различимо в тишине прошептала она, часто моргая и кусая губу, принимая жгучий ком внутри себя. Ей хотелось кричать, но голос предательски исчез, и шатенка могла лишь открывать рот подобно немой рыбе и безостановочно плакать, за пеленой слез не различая расплывающиеся очертания обрушенной стены в другом, более светлом помещении. Вокруг было пусто. Ни единой души. Ей казалось, будто ее бросили здесь, оставив навсегда задыхаться от рыданий и погибать от одиночества. Тошнота вновь напомнила о себе, и Елене следовало бы вспомнить о своем положении и отбросить волнения, но ей было все равно. Теперь не хотелось жить. Ее мысли безумной вереницей закрутились в голове, то яркой вспышкой возвращая воспоминания из прошлого, то нахально подбрасывая нереальные видения. Легкие сдавливало, воздуха не хватало, мир окончательно разрушался. Теперь, в этот ужасный день в заброшенной местности обшарпанного здания, свершилось то, чего Гилберт боялась с самого начала, с самой первой встречи с Деймоном. Приговор, который подобно тлевшим уголькам с каждым днем разжигался ярче, был исполнен. Выстрел ясно это подтвердил. Пустота вокруг, пустота внутри. Девушка не помнила, как оказалась в этом новом, но анологично уродливом и плохо пахнувшем месте. Последним она видела лишь голубые, любящие и взволнованные глаза Деймона, пришедшего к ней, вбежавшего в ту крохотную вонючую коморку и готового убить за нее любого. Но смерть, жестокая и мстительная, предназначалась ему самому. Гилберт никак не могла ужиться с осознанием, что ее похищение спланировал отец, вынуждая в отвратительных условиях сидеть привязанной к стулу и дожидаться прихода брюнета. Эти голубые глаза… Елена видела его бледное испуганное лицо, его ярость в напряженном теле, его любовь и подсознательную преданность в глазах. Нет, когда она видела его знакомый, самый прекрасный прищур в последний раз, он не был особенным. Ведь этот взгляд, исполненный чувствами к ней, хорошими или тревожными, всегда смотрели на нее с восторгом и заботой. И теперь всё это пало в бездну. Холодную, мучительную пропасть, наполнявшуюся безостановочными слезами. Но, как бы сильно шатенка ни хотела отключиться от суровой реальности, она не могла не заметить, что на ее теле не было ни единой веревки, и сидела она одна на пыльном, дощетчатом полу. На полу одна из неровных досок начала двигаться и равномерно трястись, предвещая чьи-то шаги. Кто-то приближался к ней, быстро и стремительно, но Елену уже ничего не пугало и не интересовало. Кто бы ни был, теперь ей плевать. Среди этого темного строения наедине со своим страхом, Гилберт сидела, вжавшись в стену и игнорировала окружающий ее мир. Кто-то, шагавший к ней, был совсем близко и что-то бормотал, но слышать его голос девушка не могла и не хотела, словно кто-то оглушил ее и резким движением руки вырвал сердце, лишая всякой возможности существовать дальше.
— Эй, Елена… — только сейчас, как будто внезапно вынырнув из воды, расслышала приглушенный голос шатенка и вскрикнула, тяжело задышав. Кто-то подхватил ее на руки и повернул к себе. И только встретившись с голубым, измученным внутренней болью взглядом, Елена смогла эмоционально завопить и уткнуться заплаканным лицом в плечо парня, с силой сжимая в руках ворот его кожаной куртки. — Всё хорошо, слышишь? Не плачь. Надо убираться отсюда…
— Мне страшно… Деймон, я так боялась… Я… Я думала, они тебя убили. Деймон… — сбивчиво бормотала она, заплакав сильнее прежнего. Он, с отчаянной болью пропуская через себя каждое ее слово, крепче прижимал к себе ее стройное тело, держа на руках и двигаясь к выходу по темному, захламленному коридору.
Пока они приближались к крупной дыре в стене, через которую Сальваторе ранее сюда и пришел, Елена вдруг почувствовала жуткую, острую боль в районе живота и негромко застонала, чуть приподнявшись и вздрогнув, лежа в кругу несущих ее сильных рук Деймона, что испуганно и недоумевающе глянул на нее, но она покачала головой и убедила его в спокойствии. Бледность и безжизненность ее уставшего лица пугала брюнета, отчего его голубые глаза занова наполнялись яростью и походили на бушевавший в агонии эмоционального шторма океан. Ее легкое, расслабленное тело, прикрытые веки и неровное дыхание сводили Деймона с ума, ярко доказывая, что случившееся с ними было вполне действительно. Наконец-то достигнув выхода и шагнув на улицу, Сальваторе поддался прохладе весеннего свежего ветра, хлестнувшего его по лицу. Еще крепче прежнего держа девушку в своих руках, словно неся раненного бескрылого ангела, он поспешно направился через территорию к оставленной неподалеку машине, покидая омерзительное, словно проклятое место. Немного пройдя по грязи и повернув за угол строения, Деймон аккуратно опустил Елену на ноги, осматриваясь по сторонам и подмечая, что за ними никто не идет.