— Заткнись, сука. — озлобленно рявкнул брюнет, прожигая льдистыми и свирепыми выпученными глазами с плескавшимся в их глубине потемневшим синим оттенком. — Ты издеваешься? Вчера я весь день то и делал, что трахал тех девок из колледжа, которые позвали меня позавчера вечером на тусню. И…
— Так что с Еленой? — не воспринял переведенной темы Элайджа и заметил на бледном лице Деймона нервозную ухмылку.
— Всё не так уж и плохо… — едва увернувшись от встречной машины, резко крутанув руль и качнув автомобиль в сторону, ответил парень. — Но и не так уж хорошо. Я в ахуе от того, что она может не хотеть меня. Точнее, хочет, но круто это терпит. Постоянно истерит, кричит, чем-то недовольна… И… И даже угрожала, что съедет от меня. В общем, я не знаю, что я должен делать, но я ее явно не устраиваю.
— Может просто ПМС? — выдвинул вот уже не первую глупую, но слишком серьезно сказанную идею Аларик, на что Деймон ответил вот уже не первым закатыванием голубых глаз.
— Это не может длиться целых четыре месяца. — проворчал брюнет.
— Так и почему же ты до сих пор не соблазнил ее силой? — после столь долгого и обиженного молчания подал басовитый голос Элайджа, до сих пор потирая пятно на пиджаке.
— Потому что… — чуть замявшись, Сальваторе подбирал слова для ответа, а точнее — отмазки, однако в мыслях крутились лишь прожитые картинки еще когда-то счастливой жизни с Еленой, наполненной искренним солнечным сиянием ее карих глаз и неподдельной улыбки, которую он не видел уже чересчур долгое и невыносимое время, погрузившее его лишь в регулярные споры, ссоры и громкий плач той девушки, чья даже маленькая слезинка разжигала его кровь в венах до кипения. — Потому что это Елена. Она не Лекси, которая крутится на шесте в баре и дает всем подряд. Она не Кэтрин, которая готова сдохнуть, лишь бы переспать со мной. Она не Мэри-Луиза, которая настолько в свои 16 утонула в извращении, что трахнула меня со своей лесби-девочкой. Это Елена, черт ее побери! Елена… — не скрыв сорвавшийся от выплеска эмоций его разорвавшегося терпения голос, прикрикнул Деймон и со всей силой ударил кулаком по рулю, заставив Клауса нелепо зажмуриться от неожиданности его удара.
— Просто трахни ее, и дело с концом. — устав от чересчур сентиментальных обсуждений отношений Сальваторе, пробурчал с заднего сидения Элайджа. — Причем, в прямом смысле. — усмехнувшись, добавил он, а потом резко подался вперед, чуть не врубившись лицом в переднее сидение, когда Деймон резко остановил машину, грубо затормозив и со скрежетом шин проскользив по асфальту.
— Приехали. Выметайтесь. — приказным тоном сообщил Деймон, неаккуратно с налету припарковав Феррари у высоченных темно-зеленых наглухо закрывающий вид на дом Аларика ворот, получая на свои властные и грубо произнесенные слова недоумевающие взгляды друзей, которые не спешили покидать автомобиль.
— Ты не идешь? — удивленно приподняв кривоватую бровь, спросил Клаус, неуверенно открыв дверку и дожидаясь очевидных слов отрицания.
— Нет. Есть кое-какие дела. — Брюнет проследил за тем, как друзья направляются к воротам и не смог не усмехнуться, подметив как усердно и осторожно Элайджа тащит крупную спортивную сумку, полностью забитую доходом их сегодняшнего триумфа. Младший Майклсон, который порой был весьма умнее своего брата Клауса, внимательно огляделся по сторонам, прежде чем зайти на территорию дома, и, пожалуй, именно только его осмотрительность и ответственность перекрывали невыносимое постоянство его занудства и ворчливости.
Деймон же, не желая высчитывать полученную прибыль в душной гостинной Рика, продолжил свой путь по трассе с более быстрой скоростью, что позволило его черной машине, такой же мрачной и таинственно темной как он сам, добраться до небольшого кирпичного здания на окраине центра городка Мистик-Фоллс всего за ничтожных пятнадцать минут. Так же хаотично и, как говорил сам Сальваторе, творчески оставив дорогое средство передвижения посреди парковки, парень, поправляя чуть помявшуюся черную приталенную рубашку, направился к клубу «Пантера», всецело принадлежащему нескольким влиятельным и на удивление очень дружным парням — Аларику Зальцману, Клаусу и Элайдже Майклсонам, Логану Феллу и остроумному, красивому брюнету с необыкновенным прищуром голубых глаз и идеальным черным стилем, который ленивой и вольяжной походкой своей сытой жизни вошел вовнутрь здания, погружаясь в тусклые сумерки и басы музыки заведения.
— Как-то тут безлюдно… — осматривая абсолютно пустую барную стойку из темного дерева с бордовой подсветкой, просторный и одинокий танцпол, возле которого весьма уместно возвышался пилон, проговорил сквозь громкую музыку Деймон. Пройдя к темно-красным кожаным диванчикам возле стриптиз-зоны, Деймон хищным взглядом уставился на девушку с необычайно длинными светлыми волосами, что к большой редкостью были натуральными, и Лекси, всегда инстинктивно радующаяся приходу этого парня, на высоченных шпильках неудобных босоножек подбежала к нему, заключив в удушающие, но искренние объятия. Она крепко обхватила его скрытую за качественной темной тканью рубашки широкую спину ладонями, впиваясь острыми коготками, а он ответно приобнял ее за поясницу, поспешно спуская руку чуть ниже и одновременно показывая ей самодовольную улыбку. Лекси, совсем не чувствующая себя неловко в кружевном черном белье, откровенно демонстрирующее ее прекрасную фигурку, была чуть выше парня из-за своей неудобной обуви, поэтому, не выдержав чьей-то возвышенности над ним, Деймон под звуки смеха блондинки повалил ее на один из диванчиков, заваливаясь рядом и позволяя Лекси положить голову ему на плечо. Алексия Бренсон. Вряд ли мог встретиться хоть один человек, некогда посетивший этот клуб, который не знал бы эту великолепную и пластичную девушку, что манила парней своими откровенно-красивыми танцами и притягивала завистливые, косые взгляды более аристократичных и скромных представительниц женского пола. Для всех, кто приходил в эту развратную цитадель выпивки и танцев для полного забытья, Лекси могла быть либо просто хорошенькой танцовщицей, либо прекрасной незнакомкой, либо игривой сучкой, либо высшего разряда шлюшкой, но для Деймона, который был не прочь отнести ее ко всем перечисленным категориям, знал ее как ту девушку, чью жизнь смогла спасти исключительно эта работа, этот клуб и Клаус. Деймон отчетливо помнил сентиментальную историю ее несчастной жизни так же, как и помнил одно важное правило — не упоминать этот ужасный период времени в ее присутствии, за что он однажды жестоко поплатился, получив жгучую пощечину с размаху.
Когда этой девушке было всего-то семнадцать, она уже осознала всю низость своего никому ненужного существования. Она не помнила, точнее, не знала и никогда не видела своего отца. Ее мать променяла свою дочь и взаимоотношения с ней на обжигающую пасть выпивку. Как помнил Деймон, Клаус нашел ее однажды пьяной на дороге как раз-таки в семнадцатилетнем возрасте и привез в этот клуб. Здесь она узнала, что такое тепло, поддержка и еда. Позже тут она получила и работу, где могла торговать своим телом уже не для прибыли во благо матери, а лично для себя и самостоятельных расходов. И без всякой лести Бренсон была поистине благодарна всем этим парням за то, что они смогли ей дать, чтобы направить ее никчемную и безобразную жизнь хотя бы в то русло, что хорошо отплатит ей за это. И вот, Лекси месяц назад исполнилось двадцать, которые она справила не в компании друзей, не за семейным обедом и даже не на танцполе, а в огромной полусломанной кровати с Деймоном, нещадно издевающимся над ее поддатливом телом. И это действительно было лучшим подарком для нее — она была его девушкой не на одну ночь. Он доверял ей, увлекался ею и в какой-то степени даже уважал ее, но также Лекси знала, что никогда не завладеет фото, где ее прекрасное и получившее всеобщую любовь тело в белом платье будет стоять в объятии Сальваторе.
— Как прошел день? — нежным голоском вопросительно пролепетала она, и ее рука, хрупкая, но решительная, медленно скользнула под воротник его рубашки, порхающими движениями тонких пальчиков расстегивая верхние пуговицы.
— Честно? — с крупной долей усталости и отчаяния в хрипловатом голосе сказал он. Лекси, извиваясь возле крепко и подкаченного тела брюнета подобно таким же движущимся искоркам восторга в ее широко раскрытых глазах, положительно закивала головой, вызывая у парня неадекватные ассоциации. — Херово. Всё, как и всегда, против меня.