— И моей влиятельности? — с открытой издевкой продолжил фразу за брюнета Сент-Джонс, которую Деймон был просто не способен произнести, перешагнув через собственную гордость и утопив личный статус. Он не мог этого ни осознать, ни сказать, но каждое появление Энзо в его жизни и жизни его друзей словно специально доказывало полную возвышенность загадочного человека над Сальваторе. Над Сальваторе, который сейчас с яркой неприязнью таращился на нелепо улыбающегося Энзо и ждал хоть чего-то стоящего от его слов.
— Что тебе снова нужно от меня? — сквозь зубы прорычал Деймон.
— Знаю, ты ненавидишь сейчас меня. Но это определенный этап. Назовем его «Измерение верности и командного духа». — затяжно начал Энзо, и в комнате послышался разочарованный смешок Элайджи. — Ты быстро примчался сюда, когда узнал, что друзьям угрожает опасность. Если я хочу иметь с тобой общее преступное дело, я должен быть уверен в тебе. Ты прошел проверку.
— Открою секрет, но моя верность распространяется исключительно на мою команду. Ты не в счет. — Деймон повел изящной бровью и вернул себе ранее не покидающую его оживленность и унижение к стоящему напротив брюнету.
— В этом случае ты знаешь, что им угрожает опасность. И тут я уже в счет. — парировал Энзо. Он заметил то, как вновь в воздухе нарастает напряжение и кивнул стоявшим поодаль парням, чтобы те приблизились. — Хочу немного рассеять таинственность и познакомить тебя с твоими будущими братьями.
— Вау, да у вас тут секта! Чтобы вступить в вашу светлую семью мне придется пить ослиную мочу? — саркастично выпалил Деймон.
— Возможно, это разочарование для тебя, но нет. — совершенно спокойно ответил Энзо. Деймон мог сказать еще много колкостей, что рвались наружу с блеском в прищуренных глазах, но он промолчал и глянул на Клауса, что в отличие от него полностью поддался вниманию и следил за каждым движением Сент-Джонса. — Эти ребята — лучшие среди лучших. Ни один из них не поставит свою жизнь в сравнение с важным делом. Этот высокий и тощий — опасность нашей команды. Сэм. Вон те шатены, которые мелкого роста и обладают мускулами, наша сила. Эштон и Ник. Тот огромный, который был твоим водителем, Майк. Остальные не важны и могут выйти. — он требовательно произнес последнюю фразу, и несколько парней сразу же покинули дом, оставляя в гостиной только тех, чьи имена назвал Энзо. — А насчет твоей команды?
— Элайджа, Клаус, Аларик, Логан и Кай. Не смогу охарактеризовать каждого, но скажу в общих чертах. Каждый из нас очень любит три вещи: пить, трахаться и грабить. — неохотно и язвительно произнес Деймон. Сент-Джонс опять показал улыбку. — Хотя я думаю, что ты и так всё знаешь.
— Верно. — с неким ликованием в голосе согласился Энзо, а перечисленные им парни словно по команде в один шаг направились к выходу, подтверждая странность и таинственность их поведения. — Думаю, что теперь мы готовы к партнерству.
— К сотрудничеству. Поверь, мне и без тебя партнеров хватает. Ну знаешь, такие длинноногие красотки… — грубо поправил его Деймон и переглянулся с Клаусом, который громким смехом сменил свою серьезность на позитивный настрой, появившийся вместе с вызовом в хрипловатом голосе Деймона.
— Хорошо. Но смысл тот же. До встречи. — тихо сказал Сент-Джонс и, провожаемый презрительными и недоброжелательными взглядами всех присутствующих в гостиной, собрался уйти вслед за своей же оставшейся загадкой командой, но резко остановился в полушаге. — Кэтрин заплатит за ложь.
— Не трогай ее. — резко возразил Деймон, задумавшись всего лишь на миг, и Энзо неоднозначно повел бровями, удивляясь неравнодушному переживанию брюнета, который смог вселить недоумение и в своих друзей.
— Наверное, Елена научила тебя волноваться за других. — с ярко выраженным намеком в коварной колкости своих слов произнес Сент-Джонс и, приосанившись, медлительными и размеренными шагами ушел прочь из огромного дома Майклсонов, сообщая о своем исчезновении шумным гулом быстро уезжающих от ворот дома автомобилей. И Деймон, когда наконец-то потерял громкий звук шин и моторов, поспешил вернуться домой, игнорируя возмущения и вопросы друзей. Конечно, Сальваторе прекрасно понимал их недоумение, испуг, злость к нему самому, что навлек на них слишком много знающего Энзо. Клаус что-то неразборчиво шипел, выругавшись в адрес двух ведущих между собой странную и всё же неравную игру брюнетов, Элайджа выпускал безостановочные вопросы, Кэролайн тихо всхлипывала, вытирая черные от потекшей туши слезы. И под звук этих страхов, испугов, злости, гнева и непонимания Деймон вышел из дома, равнодушно абстрагируясь от трепещущей внутри него личной боязни. Боязни облажаться. Боязни проиграть. Боязни быть испуганным. Сальваторе был не просто удивлен, а ошарашен происходящим, именно из-за этого у него в мыслях летал всего лишь один вопрос «Какого черта?».
Через несколько долгих минут, в которых растворялся здравый разум брюнета, его черный автомобиль уже летел в сторону своего дома, пропитанного тьмой и не меньшим напряжением, еле соприкасаясь с дорогой. Скорость Феррари, изысканной, изящной, красивой и спортивной как ее хозяин, развивалась довольно-таки быстро, преодолевая путь с шумным ревом, и Деймон будто в один миг оказался у кованых ворот. Всё это время он ехал, озадаченно вцепившись в руль, и только иногда мог себе позволить под действием наивной тоски повернуть голову в сторону пустующего соседнего сидения, которое сразу вселяло в мысли парня воспоминания о Елене, когда-то сопровождающей каждую его поездку своим смехом или детским восторгом, с каким она обожала и дикую скорость, и непередаваемый драйв, нарастающий вместе с чувством безопасности, пришедшим с теплым касанием неотвлекающегося от дороги Деймона. Теперь же была лишь пустота и молчание. Реальность и воспоминания. Белая полустертая разметка на сером и мокром от снова налетевшего дождя асфальте криво мелькала перед колесами машины, но парень не замечал этого, потому что лихорадочно старался стереть свои мысли в голове, что у него очень плохо получалось. Вскоре он уже припарковался у темного дома, внутри которого слышались лишь тихие звуки телевизора, в экран которого неотрывно таращился Мейсон.
— Елена… — мягко и едва слышно произнес брюнет, миновав расстояния от входной двери до комнаты шатенки и пройдя строгий контроль Локвуда, что еще в коридоре наградил его изучающим взглядом.
— Только не нужно говорить мне что-нибудь утешающее… — монотонно и тихо сказала Елена, когда Деймон осторожными шагами прошел в ее мелкую комнатку и медленно закрыл за собой дверь. Он оглядел ее хрупкий силуэт, сидевший на кровати, серо-голубым виноватым взглядом, но шатенка резко отвернулась от его красивого лица, чувствуя, что внутри сердце начало сильнее биться, а обида ярче разжигаться.
— Я даже не собирался. — без единого намека на сарказм произнес Деймон, а Елена только тяжело вздохнула и крепче вцепилась хрупкими ладонями в подушку. — Простро иногда мне кажется, что ты страдаешь биполяркой и психолог-мозгоправ тебе ничуть не помогает.
— Ирония в том, что тебе не кажется. И мозгоправ был бы не нужен, если бы рядом со мной не было мозгокрута. — не имея расположение к разговору, неохотно ответила Елена, и Деймон нервозно усмехнулся, прищурив свои льдисто-голубые глаза, которые будто хотели наткнуться хотя бы на крупицу маленькой радости на лице шатенки, но теперь она молчаливо источала равнодушие и раздражающую безэмоциональность.
— И всё-таки нам необходимо поговорить… — с тяжелым вздохом произнес парень и, медленно пройдя к небольшой кровати, сел рядом с девушкой, которая вынуждено поджала под себя ноги и направила полный обидой взгляд на Деймона.
— Да… Но для начала ответь мне. Что со мной не так, Деймон? Почему ты мотаешься со шлюхами, наплевав на меня и на мои чувства? Что? Почему? Неужели это конец?.. Почему… Почему тебе плевать на меня? Деймон… — не сумевшая надолго скрыть свою перешедшую грань терпения обиду и раздраженность, взбесившаяся сложившейся ситуацией Гилберт выкрикнула это прямо в лицо брюнету, но для нее показалось странным и даже тревожным то, что после ее срыва брюнет сохранил адекватное спокойствие и только поджал губы, поддавшись собственной растерянности.
— Мне не наплевать на тебя, Елена… — он окинул ее тревожным, но скорее заботливым взглядом, а девушка театрально закатила глаза и показала нервозную грустную ухмылку. Однако, как бы она не старалась выразить внешним видом стойкость и непоколебимость своего недовольства, Деймон знал, насколько сильно в этот миг внутри нее кровоточило сердце, в панике бьющееся в бешеном ритме. Девушка продолжала нервозно улыбаться и Сальваторе сделал уверенную, но напрасную попытку коснуться ее плеча рукой, которую Елена грубо и брезгливо оттолкнула от себя.