— Мисс Гилберт, прошу Вас! Остановитесь. — требовательно, сухо и как всегда официально приказал Мейсон, быстро выбежавший на лестницу с первого этажа и преградивший девушке путь. Он одним резким движением вырвал у шатенки чемодан, от чего она чуть покачнулась, но Елена, не желая подчиняться не являющемуся авторитетом человеку, не сдавала попыток отвоевать свои вещи обратно, пытаясь выцапнуть хрупкими ручками чемодан и отталкивая от себя охранника, но он лишь едва заметно усмехнулся. Второй раз Гилберт не отважилась нападать на Мейсона, который как каменная горилла закрывал ей дорогу, осознавая неравенство их сил.
— Пусти, пожалуйста. — уравновешенно и спокойно попросила шатенка, что весьма удивило Локвуда, однако истинную нервозность девушки выдавал грустный блеск карих глаз и чуть дрожащее стройное тело. Она тяжело вздохнула, когда парень проигнорировал её в какой-то степени вежливую и молящую просьбу, но потом вновь подалась вперед, намереваясь пройти мимо Мейсона, который как раз-таки неожиданно схватил ее за талию и оттолкнул на прежнее место, даже в мыслях не допуская возможную двусмысленность в своем грубоватом касании.
— Если Деймон узнает, что ты пытался взять меня в заложники, а уж тем более трогал, то он убьет тебя! — стараясь хоть как-то повлиять на недвигающегося и, как ей показалось, даже немигающего охранника, который вопреки чьим-либо убеждениям всецело поддерживал стереотипы о телохранителе, обязанным быть молчаливой, защищающей от нападений; равнодушной стеной.
— Если Деймон узнает, что его милая Елена снова пробует себя в роли актрисы в драматическом сериале, то убьет именно ее. — ответил ей хрипловатый и внезапно появившийся голос, доносящийся с подножия лестницы. На короткий миг Гилберт оцепенела с широко раскрытыми от удивления глазами, поражаясь незаметному и внезапному приходу Деймона. Вскоре Елена вспомнила про свою ранее продемонстрированную обиду и уничтожила любой намек на зародившуюся в душе радость на своем лице, засиявшем как у маленького встретившего после столь долгого расставания родителей ребенка. Девушка вернула себе немного лицемерный и недовольный взгляд, что сопровождался полным отсутствием улыбки на плотно сжатых чуть припухших губах, и решилась направить всё свое внимание иключительно на Сальваторе, на идеальном лице с высокими скулами которого читалась равнодушная холодность и серьезность, но хищный словно выискивающий в шатенке какую-то оплошность прищур голубых глаз проявлял все его спутанные в единый ком непонимания чувства, прятавшиеся внутри, под самой кожей, за черной рубашкой и фальшивым самодовольством.
— Неужели ты соизволил вернуться? Тебя вроде бы двое суток не было. Извини, но не считала. — недовольно и размеренно произнесла Елена, выводя Деймона из себя совсем несвойственной ей интонацией, включающей в себя пофигизм и упрек одновременно. Брюнет, нахально улыбнувшись в знак издевательской насмешки над девушкой, привалился плечом к стене и выжидающе посмотрел на Мейсона, желая его скорого ухода.
— Продолжаешь свой концерт, Елена? — не проявляя ни единой эмоции в своем на странность оживленном голосе, задал риторический вопрос Сальваторе, а Гилберт лениво, словно была ничуть не тронута подобным высказыванием, медленно спустилась вниз по ступенькам, делая каждый шаг плавным и долгим, заставляя парня невольно приковывать свой взгляд к ее спокойно спускающейся к нему фигурке, подчеркнутой облегающими узкими синими джинсами и свободным лиловым свитерком, который всегда прекрасно и выгодно украшал девушку весьма большим вырезом.
— Если бы это был концерт, то вместе с моими песнями тебя бы встречал танцующий румбу Мейсон, но, как видишь, всё иначе. — сказала Елена и остановилась напротив Деймона, который неодобряюще хмыкнул. — Просто дай мне уйти. Я не хочу больше терпеть всё это безумие, творящееся здесь. Отпусти. Разреши съехать…
— Нет, Елена. — четко и ясно наотрез выпалил Деймон, и теперь в его льдистых глазах промелькнул огонек, вспыхнувший разрастающимся раздражением. — Я не допущу того, чтобы ты покинула мой дом из-за собственных заскоков. Нет, Елена. Это может сделать кто угодно, но не я.
— Хорошо, но тогда объясни мне, почему ты так охотно распоряжаешься моим выбором жилища, если несколько суток ты где-то пропадал, а до этого между нами и вовсе происходил какой-то бред! Деймон, пропусти меня. Я хочу уйти отсюда. Четыре месяца, Дей. Четыре долбанных месяца! Мы уже никто друг другу, а ты не потеряешь многого, имея хорошенький запас личных шлюшек. Я. Хочу. Уехать. — требовательно отчеканила она, изо всех сил стараясь контролировать своё терпение, дабы сдержать очередную подступавшую истерику, однако сейчас, когда эти голубые и до покалывающей боли в сердце знакомые глаза в упор смотрели на нее, ей совсем не хотелось проявлять свою слабость. Нет, она не будет плакать. Всё, что собиралась сделать Елена — отстоять свою четкую позицию, которую в этот раз он будет не в праве подавить.
— Ты никуда не уедешь. — сквозь зубы прошипел он, с таким же усилием сдерживая закипающую ярость, как Елена спасала себя от нервного срыва.
— Я, конечно, могла сделать это и раньше, но меня останавливала жалость к тебе. Которая, к твоему сведению, уже полностью исчезла. — Елена еще на шаг приблизилась к парню, заставляя его вжаться спиной в стену, удивляясь самоуверенности в прямом смысле загнавшей его в тупик девушки. — Я боялась лишь того, что произойдет, когда отец узнает о моем возвращении домой. Он просто убьет тебя. Но сейчас мне плевать. И на тебя, и на отца, и на всё, что именно ты мне дал. Любовь. Помнишь такое слово? Я уже нет…
— Елена, перестань… — протяжно и устало взвыл Деймон, закатив глаза, сдавшись под пристальным, презрительным и упрекающем вглядом шатенки.
— Я просто уйду. И всё это прекратится. — девушка в последний раз наградила брюнета злостным и всё же по-прежнему наполненным нежностью сиянием карих глаз, и, развернувшись, собиралась направится к выходу. Деймон же быстро и неожиданно схватил ее за руку, грубо и с силой, притягивая Елену обратно к себе, но она лишь резко остановилась и с большим неуважением оглядела его.
— Не трогай меня, Сальватор. Ты жалок. — громко, будто бы это в действительности приказывающе повлияло бы на парня, сказала Елена, и Деймон, уверенно решив перейти на крик, собирался что-то возразить, но предстоящий скандал подобно кнопке «пауза» остановил настойчивый звонок и тройной стук в железную, темную входную дверь, через которую Гилберт так и не удалось покинуть дом, жестоко распрощавшись с Деймоном.