— Заткнись, шваль. Ты реально заебала рыдать. — раздраженно прохрипел Деймон, осушая ранее стоявший на комоде стакан с виски до дна и застегивая плохо поддающуюся его расслабленным и чуть онемевшим пальцам пряжку ремня. Он рукой пригладил темные волосы, в которые еще полчаса назад впиявливались бледные ладони девушки, чье тело наперекор здравому и перепуганному разуму до безумия желало брюнета. — Я серьезно. Заканчивай ныть.
— Зачем? Зачем ты так?! — не в силах остановить свои непослушные горькие слезы, пролепетала девушка с покрасневшими от стыда щеками, натягивающая на себя помятую белую простынь.
— Потому что ты ебанутая сука одного мудака, которому я собираюсь отомстить. — нехотя проворчал Деймон и залпом выпил уже второй стакан виски. Он снова приблизился к кровати и одним резким рывком стянул с девушки простынь. Он видел, как сильно она боялась его, и это дарило его самолюбию неописуемое чувство лидерства, как у хищника, безнравственно и нахально играющегося со своей жертвой.
— Разве этого мало? — сквозь рыдания, переходящие в приступ, отбирающий у девушки остатки воздуха, пропищала брюнетка.
— И как ты умудряешься проводить викторину после того, как я тебя самым жестоким и извращенным образом изнасиловал против твоей воли? — вопросительно изогнув изящную бровь, проговорил Деймон и снова оглядел избитую девушку. — Хотя чего это я. Ты же стремная шлюшка. Чего от тебя ожидать?
Когда парню наконец-то надоело таращиться на плод грубой и безумной ночи телесных терзаний девушки, Деймон, не скрывая в это утро за одеждой свой соблазнительно оголенный подкаченный торс, лениво поплелся открывать дверь какому-то удивительному и нежданному созданию, которое непонятном ветром принесло рано утром в этот отель, в этот номер. Показав на лице весьма пугающую коварную ухмылку, Сальваторе резко открыл дверь и, будучи подвластным своим ярким гневным эмоциям, что в прах уничтожали его здравомыслие, преспокойно впустил в комнату Елену, на чьем обеспокоенном лице появился истинный шок от увиденного полуголого Деймона. Она возмущенно приподняла от удивления брови, округляя глаза, но парень продолжал улыбаться, словно это был фактор его нервного срыва.
— Что ты тут делаешь? Кай вычислил твоё местонахождение по датчику машины, но… — ее слова, вылившиеся на брюнета внезапным истерично-упрекающим потоком смолкли в один короткий миг, когда обезумевшим от увиденного карим глазам представилось тело искалеченной плачущей девушки. И теперь над Еленой действительно властвовал неподдельный и разрывающий на маленькие-маленькие клеточки шок. Она допускала мысль, что перед ней появились галлюцинации, и в поисках безопасного спокойствия она посмотрела на Деймона, но увидела лишь ту же самую нервозную ухмылку на озлобленном бледном лице. Она не видел его таким раньше. Никогда. Никогда в своей жизни она не заставала его настолько неконтролируемым и отдавшимся своим странным диким инстинктам, движущим им, человеком как марионеткой. — Как же ты так…
— Заткнись! — выпучив и без того шальные серо-голубые глаза, прокричал Деймон и резко ступил на шаг ближе к Елене, вынуждая ее поддаться страху и попятиться назад. Девушка, до сих пор не пришедшая в себя после полного осознания сложившейся ситуации, медленно и осторожно коснулась плеча брюнета, словно пытаясь усмирить дикое, защищающееся от жестокого мира зверя, но Деймон, уже совершенно не разбирая в туманном бреду собственного отчаяния и озабоченности реальность, с силой оттолкнул от себя шатенку, что та, не ожидая нешуточного удара, не смогла удержаться и упала, отлетев в сторону от сошедшего с катушек брюнета. Его расширенные глаза горели истинной яростью, которые перестали замечать всё вокруг себя, и даже слезы несдерживаемой обиды на щеках Елены, пытающейся подняться на ушибленную ногу.
— Сука, уйди от меня! — снова отшвырнув от себя подлетевшую к нему шатенку, рявкнул Деймон, заставляя девушку лишать себя возможности выйти из недоумения и шока. Однако во второй раз Гилберт старалась привести его к его же утерянной человечности не ради желания успокоить, обнять Деймона, а чтобы защитить ни в чем неповинную дорогую человеческую жизнь, свернувшуюся от боли и рыдающую на кровати почти в хлам разнесенного номера. Сальваторе, не прощаясь с необычайным безумием в серьезном и горящем злостью на лице, достал из кармана джинсов револьвер, уверенно и решительно, без каких-либо колебаний направив его на плачущую и даже не замечающую его Эйприл.
— Эта мразь пожалеет, что связался со мной. — тихо и невнятно пробормотал брюнет, прежде чем быстро и безраздумно нажал на курок, оставляя непоправимый, не имеющий другой развязки след в своей жизни. Пуля меньше чем за секунду преодолела свое направление, внезапно влетев в самое сердце обнаженной девушки. Смолкли всхлипывания. Обмякшее тело расслабленно распласталось на кровати, и на кипельно-белых простынях сразу же образовались темно-алые пятна крови, имеющие неаккуратные и незамысловатые очертания. После шумного звука выстрела мгновенно повисла гробовая тишина, погружая всю комнату в минуту неосознанного и молчаливого шока. Кровь. Охрипший вскрик Елены. Выстрел. И полное безумие. Теперь, после содеянного, точная картинка того события не имела никакого четкого и запоминающегося изображения. Поэтому сейчас, сидя на до безумия неудобном бежевом диване и пролистывая в голове каждый отвратительный миг того дня, Деймон уже не мог разобрать ничего в месиве крававо-бело-темных красок, смешавшихся перед его смотрящими в пустоту глазами. Пускай сейчас, пытаясь вспомнить каждую дотошную мелочь, Деймону и не удавалось вспомнить именно то, что произошло после выстрела, почему он сразу позвонил Элайдже и как вообще вернулся в подобие человека, внезапно потерявшего светлую и добрую Елену Гилберт, он точно помнил единственные и последние сказанные Еленой с истинной любовью, сразу же зарывшейся где-то глубоко внутри той девушки, слова. «Я любила тебя, Деймон. Но этого забыть я не смогу. Ты — зверь.» — вот что на протяжении уже десяти минут крутилось в мыслях Сальваторе сорвавшимся и поистине нежным, таким прежним и уже забытым голосом Елены. Теперь он понял. Он понял, что никогда и не забывал о том мгновении, когда раз и навсегда потерял его Елену. Елену, не увидевшую жестокую и омерзительную смерть Эйприл. Елену, не узнавшую его настоящую, всегда гасимую внутри него сущность безэмоционального, несоображающего и неадекватно жестокого монстра. Елену, не потерявшую весь свой огонек жизни и радости в тяжелой кучи собственных истерик, слез и воспоминаний, что стало психологически сильным последствием для ее восприятия Деймона. Это было безумство. Это было сумасшествие. Это было то, что впервые и однажды раскрыло истинную черноту Сальваторе.
— Деймон, и почему же ты не присоединился ко мне в душе? — немного расстроенно проговорила мягким и еще совсем юным голоском Мэри-Луиза, завернутая в полотенце. Она сзади подкралась к сидевшему на повернутом спинкой к коридору диване в гостиной Деймону и обхватила его плечи цепкими и еще сырыми ладонями. Брюнет, едва оторвавшийся от своих ужасных и прям-таки разъедающих изнутри мыслей, не сразу почувствовал прикосновение девушки, с которой прошлым вечером уехал к ней домой, сбежав с самого начала напряженного ужина у Майклсонов.