Конечно, и служащие были разные — и по внешней культуре и по духовным потребностям. Одно дело служащие банков и разных акционерных обществ, где преобладали люди со средним образованием, другое — разных торговых фирм (конторщики, агенты и др.), где ценз образования был много ниже, да и в большинстве своем они были выходцы из другой среды. Опытный глаз старого петербуржца мог безошибочно определить встречного прохожего на улице.
Говоря о служащих, надо иметь в виду почти исключительно мужчин. В конторско-канцелярском труде участие женщин было очень незначительно, хотя были отрасли труда, где работали исключительно женщины: машинистки, стенографистки, телефонистки. Последних, всех без исключения, называли «телефонными барышнями». Так и обращались к ним и по телефону: «Барышня, соедините меня, пожалуйста, с таким-то номером».
Если разница между служащими частных учреждений, занимавшими скромное положение, и служащими, занимавшими ответственные посты, была не столь уж большая, то эта разница в бюрократическим мире была разительная. Надо принять во внимание, что по «Табели о рангах»[111] чиновники делились на 14 классов. Таким образом, от чина 14-го класса, коллежского регистратора, до чина 1-го класса, действительного тайного советника, разница была огромная. Можно сказать, что между ними лежала пропасть, настолько отличались их служебное и общественное положение. Жалованье мелких чиновников было ниже мелких служащих частных учреждений, особенно банковских служащих, у которых были довольно высокие оклады. Но у чиновников было преимущество в том, что они, прослужив двадцать пять лет на государственной службе, получали пенсию и ордена за выслугу лет. Это обстоятельство многих соблазняло.
Высшую бюрократию, занимавшую высокие посты в государственных учреждениях, представляли из себя потомственное дворянство и аристократические круги Петербурга. Многие из них были помещики, имели свои усадьбы, а в Петербурге — богатые квартиры или особняки, а также свои выезды.
Между этими двумя крайними полюсами находилось среднее чиновничество, которое вместе со служащими частных учреждений и предприятий и составляло большую часть столичной трудовой интеллигенции.
Чиновники носили форму из темно-зеленого сукна. На работу ходили в тужурке, а более солидные и пожилые — в сюртуке. Парадной формой были: сюртук, фрак и мундир. Брюки носили со штрипками, что тогда было модно. Головной убор — фуражка с кокардой. Форма отдельных ведомств отличалась цветом канта и петлиц: у чиновников Министерства путей сообщения — бирюзовый, земледелия — зеленый, просвещения — голубой, почты и телеграфа — желтый и т. д.
У чиновников самых высоких классов парадной формой был мундир с галунами, расшитый золотом, и белые брюки. С левой стороны — шпага. Головной убор — треуголка[112]. Чтобы познакомиться с этим блеском достаточно было в один из царских дней подъехать к Исаакиевскому собору, куда съезжалась вся знать столицы на царский молебен.
Большинство чиновников жило на центральных улицах города или на улицах, прилегающих к центру, так как в центре города находились все министерства. На рабочих окраинах чиновники не жили. Однако на такой окраине, как Гавань, чиновники жили. Там были дешевые квартиры, что устраивало мелких чиновников с их маленьким жалованьем. Жили там и чиновники, вышедшие на пенсию. Этих чиновников так и называли «гаванские чиновники». Селились они и на Петербургской стороне и в районе Песков на Рождественских, ныне Советских улицах.
Присутствие (так называлась работа и прием посетителей в министерствах и прочих государственных учреждениях) начиналось в 10 часов утра и кончалась в 4 часа дня. Тут строго соблюдался шестичасовой рабочий день. У чиновников было много свободного времени. С 9 часов утра и с 4 часов дня можно было видеть на улицах города чиновников, идущих на службу и со службы. Жившие подальше от службы пользовались конкой, потом — трамваем. Чиновники побогаче пользовались извозчиками. Чиновники-вельможи — собственным выездом.
Петербург был городом чиновников[113].
Нижние чины (так назывались солдаты в царской армии) на улицах города встречались очень редко. В то время был строгий казарменный режим и увольнительные записки солдатам давали нечасто, больше по каким-нибудь уважительным причинам. На это были основания, особенно после 1905 года. Общение солдат с народом считалось начальством делом нежелательным, опасным.
Значительно чаще на центральных улицах города встречались юнкера военных училищ, учащиеся Морского корпуса, гардемарины, кадеты. Юнкера Николаевского кавалерийского училища[114] и пажи Пажеского корпуса[115] пешком никогда не ходили. Для их привилегированного положения ходить пешком считалось плохим тоном, они всегда пользовались извозчиком[116].
Что же касается офицеров, то их на центральных улицах было много, а на Невском — на каждом шагу. Ведь в Петербурге стояла вся царская гвардия и Балтийский флот (в Кронштадте). Военные дополняли блеск и без того нарядной толпы на Невском проспекте. Они фланировали по тротуару, они заполняли богатые магазины и лучшие кафе и рестораны, а по вечерам — театры. Свободного времени у этих людей было много, много было денег, да и положение заставляло их жить на широкую ногу. Встречались и генералы, и больше всего их было на Невском. Встретив генерала, нижние чины и юнкера шага за четыре становились во фронт, отдавали честь и глазами провожали генерала. Пропустив генерала мимо себя, они продолжали свой путь дальше. К счастью для нижних чинов и юнкеров генералы встречались не так уж часто. Люди эти, большей частью тучные, ходить пешком не любили, да к тому же многие из них имели собственные выезды.
У гвардейских офицеров была яркая форма, которая обращала на себя внимание прохожих. Однако для большего шика некоторые кавалерийские офицеры опускали шашку ниже колен, так что она волочилась по тротуару, создавая лязг металла о камень.
Наиболее скромная форма была у морских офицеров. Эти офицеры отличались подтянутостью, да и поведение их на улицах и в общественных местах было скромнее, чем у гвардейских офицеров, — всегда заносчивых и высокомерных.
Вино, карты и женщины заполняли жизнь многих офицеров. Большим бичом были карты.
Картежная игра переходила в страсть такого болезненного характера, когда уже все становилось нипочем, когда все ставилось на карту. Часто дело кончалось растратой казенных денег. Таких казнокрадов после суда выгоняли из гвардии. Люди не имели никаких знаний, никакой специальности. Куда идти? Что делать? Шли в полицию, куда их принимали на должность помощника пристава.
Была еще одна категория военных, о которой стоит упомянуть — это старые гренадеры, дежурившие у некоторых царских памятников. Первое, что привлекало внимание прохожих к такому гренадеру — это его почтенный возраст. Все они были глубокие старики с седою бородою и седыми усами. Некоторые из них начали свою службу еще в николаевскую эпоху. Дежурили они у памятников: Николаю I, Петру I, Александру III и у Александровской колонны. У места дежурства находилась полосатая будка (черная с белым). Караульный стоял у будки с ружьем у ноги, либо ходил вокруг памятника с ружьем на правом плече. Ружье — старинная однозарядная берданка. Время от времени происходила смена караула. Одет был гренадер в черную длинную шинель, высокую медвежью шапку и брюки навыпуск. Шинель была перекрещена белой портупеей, на которой висел черный лакированный подсумок.
111
«Табель о рангах» для всех чинов штатских, военных и придворных был учрежден Петром I в 1722 г.
112
В 1903 г. была утверждена образцовая форма одежды:
«Право ношения в составе парадной и праздничной форм однобортных темно-зеленых полукафтанов и белых брюк, со шпагой и треугольной шляпой, сохранялась для лиц, занимавших должности не ниже VI класса. Только они же сохраняли право ношения мундирных фраков в составе особой и будничной форм одежды. Для тех, кто занимал должности VII и ниже классов, парадной, праздничной и особой формой являлся двубортный сюртук с отложным из черного бархата воротником, темно-зеленые брюки без галуна и цветного канта, белый жилет, треугольная шляпа и шпага. <…> Сюртук и темно-зеленые брюки (при жилете одного с ними цвета) вместе с треугольной шляпой составляли для всех классов должностей обыкновенную форму; те же принадлежности форменной одежды, но с заменой шляпы фуражкой — будничную форму. Вторым видом будничной формы, а также дорожной формой являлась тужурка. В холодное время года разрешалось заменять фуражку круглой мерлушковой шапкой с темно-зеленым донышком» (
113
В главе «Будни чиновника» С. Ф. Светлов, служивший в Государственном контроле, пишет:
«Утром чиновник встает часов в восемь, девять или десять, глядя по тому — начинается ли его служба рано или поздно. Обыкновенно встают в девять часов и пьют чай или кофе с булками (французская булка, розанчик, сухари, крендели, ватрушечки и пр.).
Явясь на службу, чиновники редко принимаются за дело сразу. Сперва поговорят, потолкуют о новостях, а иной раз пробегут и казенные газеты.
Часу в первом желающие идут в буфет позавтракать и попить чайку, на что уходит с полчаса времени. В некоторых учреждениях завтрак и чай разносятся сторожами прямо по комнатам, так что в буфет не ходят. Расчет с буфетом производится в день получения жалованья, двадцатого числа, причем некоторым приходится уплачивать за месяц до десяти и до пятнадцати рублей. Средний же числом расход на буфет составляет рублей пять или шесть.
Присутствие кончается в разных учреждениях не одинаково, но в большинстве — от четырех до пяти часов. В летнее время присутствие кончается несколько раньше, чем зимою и, сверх того, чиновники имеют по одному свободному дню в неделю, кроме праздников.
По окончании присутствия чиновники идут обедать, кто домой, кто в рестораны, а кто и в кухмистерские, где можно пообедать за тридцать или сорок копеек и нажить себе катар желудка. Редкий из чиновников предварительно обеда не пропустит маленькую рюмочку и другую водки, настойки или какого-нибудь вина. Обычное меню среднего чиновника — суп, бульон или щи, жаркое (бифштексы, телятина, котлеты, свинина жареная, голубцы, иногда что-нибудь из дичи) и сладкое (желе, муссы, компот, кисель с молоком, фрукты недорогие и пр.). Обыкновенно будничный обед состоит из трех блюд: жидкого горячего, жаркого и сладкого.
После обеда или ложатся отдохнуть или читают газеты. Часов в восемь пьют чай и затем или садятся за работу или отправляются на прогулку, в гости, в клуб и пр. Если чиновник остается дома и у него никого из гостей нет, то часов в одиннадцать или двенадцать подается ужин из закусок (селедка, колбаса, сардинки, масло, сыр, оставшееся от обеда жаркое) и чай или пиво. После ужина ложатся спать.
Таков образ жизни чиновника семейного, живущего своим домом.
Кстати сказать, что современные столичные чиновники не очень любят, когда их зовут чиновниками, не любят одевать вицмундиры (к которым прибегают только в случае необходимости), избегают носить ордена и интересуются больше всего не служебными почестями, а окладами. Теперь чин или орден не представляет ничего завлекательного; другое дело — повышение содержания, получение награды денежной, пособия на лечение болезни или на воспитание детей.
К порученному делу вообще относятся добросовестно и стараются исполнить его по мере сил и способностей; огромное большинство ведет себя добропорядочно и честно, но бывают и взяточники, особенно в специальных ведомствах…
Праздничные дни отличаются от буден, главным образом, обедом, более разнообразным и роскошным; почти обязательным блюдом в праздники служит пирог с разнообразной начинкой (с говядиной, ливером, капустой, рыбой, сагой, каротелью, рисом и пр.). Многие в праздничные дни обедают раньше, чем в будни, т. е. не в пять или шесть часов, а часа в два, три или четыре» (
114
У юнкеров Николаевского кавалерийского училища «была очень красивая форма, особенно парадная: большой кивер с султаном, желтый этишкет (длинный шнур с кистями, идущий от кивера. —
115
«Пажеский корпус был привилегированным учебным заведением. Это было соединение кадетского корпуса с военным училищем. Отсюда выходили офицерами в гвардейские полки. Форма у них была оригинальная: черная двубортная шинель, белая портупея и каска германского образца с золоченым шишаком и орлом спереди. На белой портупее пажи носили либо гвардейский тесак, либо шашку, смотря по тому, в каком классе они были — в кавалерийском или пехотном. Кроме того, у пажей была особая придворная форма — мундир с поперечными галунами, белые брюки, шпага и на каске белый султан» (
116
Ср.: «Традиции гвардейских полков не разрешали офицерам ходить пешком. Нельзя было ходить пешком также юнкерам Николаевского кавалерийского училища и пажам; обычно пешком не ходили также лицеисты и правоведы» (