Из чего же состоял пасхальный стол? Чтобы получить полное представление об этом столе, надо подробно перечислить его традиционное содержание.
Первое, что привлекало внимание и возбуждало аппетит после долгого поста, был свиной окорок на большом блюде. Часть срезанной шкурки обнажала и жир, и розовое мясо. Ножка окорока украшалась большим бумажным хвостом — нарезанными тонкими ленточками и завитыми на концах, отчего хвост выглядел очень пушистым. Люди побогаче жарили еще телячий окорок, подавая его также на блюде и украшая таким же хвостом. Затем — кулич и пасха. Куличи пеклись круглые, из сдобного теста и в таком количестве, чтобы хватило на всю пасхальную неделю, а то и дольше. Куличи были воздушные, но больше круглые и заварные. Разные специи и духи делали куличи очень вкусными. Для выпечки куличей были специальные формы из жести, различные по конфигурации и размеру. Творог, смешанный с маслом, сахаром, заправленный разными духами, специями, изюмом, варился в большой кастрюле, затем помещался в форму, состоящею из четырех деревянных дощечек, которые связывались бечевкой. Форма пасхи была пирамидальная. Между формой и творожной массой была марлевая прокладка, которая облегчала перемещение пасхи из формы на тарелку. Пасхи делались и шоколадные. Кулич и пасха украшались бумажным цветком[168].
Большое внимание уделялось окраске яиц. Для этой цели применялись разные способы: красящая бумага (под мрамор), разные красители и даже луковая шелуха. Яйца красили в разные цвета, но преобладал красный. Однако этим дело не ограничивалось. Были любители, которые разрисовывали яйца акварелью, причем это в некоторых случаях была такая художественная работа, что нельзя было оторвать глаз, любуясь яйцом. Такие яйца обычно дарили особо любимым, дорогим или уважаемым людям на память. Такой подарок, как правило, не клали в вазу вместе с другими крашеными яйцами, а находили им более выгодное и почетное место.
За несколько недель до Пасхи в вазу, предназначенную для крашеных яиц, клали землю и сажали овес. К Пасхе овес прорастал и получалась ярко-зеленая трава. Вот в эту свеженькую травку и клали крашеные яйца.
Так выглядел пасхальный стол. Я уже не говорю о вине, о рыбной гастрономии и прочей закуске, которые дополняли пасхальный стол. Конечно, по достатку семьи был и стол. То, что было доступно одному, то не было доступно другому. Однако даже люди с малым достатком, хоть чем-нибудь, хоть как-нибудь, все же старались отметить праздник и делали все в пределах сил и возможностей. Такова уж сила традиции.
Воскресенье. Утро. Первый день Пасхи. Петербуржцы просыпались под веселый перезвон колоколов. Этот перезвон создавал праздничное, приподнятое настроение. Если принять во внимание, что в Петербурге было свыше шестисот церквей (от больших соборов до маленьких домовых при разных учреждениях), то нетрудно себе представить, какой это был концерт. Русский народ любил этот перезвон. Да и было что любить. Ведь в отливе колоколов мы не имели себе равных в мире. Что же касается звонарей, то среди них были такие виртуозы, что их работа доходила до предела музыкального творчества. Недаром такую работу называли малиновым звоном. В этот праздник на колокольни церквей пускали всех, кто хотел принять участие в благовесте. Дав звонарю пятачок «на чай», человек получал язык самого большого колокола, который и водил на веревке из стороны в сторону. А звонарь наигрывал трели на средних и маленьких колоколах. От мальчишек звонарям не было отбоя. Но отказа никому не было — дело прибыльное, пятачок не помешает.
Если ночью семья разговлялась за большим обеденным столом, то с утра вся эта пасхальная трапеза устраивалась на небольшом столике в переднем углу столовой, или комнаты, если небольшая семья занимала одну комнату. Этот столик предназначался для визитеров. Визиты начинались в первом часу. Однако, еще до появления визитеров, часов с одиннадцати утра, приходили поздравлять с праздником старший дворник, младшие дворники, швейцар (если квартира была по парадной лестнице), почтальон, трубочист. Старший дворник приходил отдельно от младших, этого требовало его положение. Ведь старший дворник был по существу управляющим домом. На нем лежали все хозяйственно-административные обязанности. Если хозяева квартиры были люди попроще, они сами выходили принимать поздравления и вручали «праздничные». Хозяева же поважнее передавали «праздничные» через прислугу. Старшего дворника иногда даже приглашали к столу, угощали рюмкой водки. Остальную же братию наделяли только «праздничными».
Визиты были разные. С визитами приходили подчиненные поздравлять начальство. К этой категории, в первую очередь, надо отнести чиновников. Невысокое начальство принимало визитеров на квартире, угощало. Высокое, важное начальство таких визитеров вообще не принимало, а они оставляли свою подпись в журнале, который находился в вестибюле парадной лестницы, у швейцара. Отдавали визиты купцам приказчики. К другой категории визитеров принадлежали родственники и знакомые.
Чтобы обеспечить себе транспорт на весь путь визитов, обычно нанимали извозчика, который и обслуживал седока с первого до последнего визита.
Из детских игр, связанных с праздником Пасхи, следует отметить катание яиц (деревянных) с горки (наклонная дощечка с желобком).
Любопытно упомянуть еще о том, что подарки на Пасху делались в больших деревянных яйцах. В такое яйцо можно было поместить целую коробку с шоколадом или с парфюмерией. Большое красное яйцо перевязывалось цветной ленточкой. Такой подарок имел очень привлекательный вид.
На второй или третий день Пасхи петербуржцы посещали кладбище, где были похоронены ближайшие родственники. На кладбище везли пасхальные яйца. Освободив яйцо от скорлупы, его крошили и посыпали им могилу. Для птиц это был настоящий праздник.
Через пятьдесят дней после Пасхи был праздник Троицы, или Пятидесятницы. В этот праздник петербуржцы украшали свои жилища березками. Большие березки стояли по углам, у предметов крупной обстановки, в простенках между окнами, а маленькие ветки помещались за иконой, у портретов, по стенам. Такое обильное озеленение делало помещение уютным и придавало ему праздничный вид.
В этот праздник также посещались кладбища. Но посещение это было более многолюдным, чем на Пасхе, так как теплая погода и распустившаяся зелень влекли людей ближе к природе. Кладбище становилось местом пикника с выпивкой и закуской, и превращалось в народное гулянье. Захмелевшие люди часто нарушали порядок и теряли уважение к месту вечного покоя. Всякое бывало.
В конце года, 25-го декабря, праздновалось Рождество. Как известно, праздник этот был тогда тесно связан с украшением елки для детей. Если теперь елка называется новогодней, то тогда ее называли рождественской[169].
Чтобы сделать маленьким детям сюрприз, родители украшали елку в отсутствие детей, уложив их спать. Подарки клались под елку. Пробуждение вызывало восторг.
Тогда было широко распространено поздравление родителей в стихах. Если дети изучали какой-нибудь иностранный язык, то читали стишок на этом языке. После поздравления вручались подарки.
Вечером приходили гости с детьми. Зажигалась елка. Хлопались хлопушки, из которых извлекались бумажные шапочки разных фасонов, которые дети надевали на себя и в них водили хоровод. Хоровод вокруг елки водили с песнями, пели хороводные песни. Широко были распространены и бенгальские огни. Традиционным блюдом на Рождестве был рождественский гусь.
Время от Рождества до Крещения называлось святками. На святках было широко распространено гадание девушек. Способы гадания были различны. Топили воск, жгли бумагу и по силуэту растопленного воска и пеплу сгоревшей бумаги угадывали свое будущее. Гадали с зеркалом, с кольцом, да всего и не перечислишь. Хочется упомянуть еще один способ гадания. Девушки под Новый год выходили на улицу и, высмотрев наиболее понравившегося им мужчину, подходили к нему и спрашивали его имя. Это имя должно было принадлежать суженому (будущему мужу)[170].
168
Ср.: «На Пасхе некоторые приглашают к себе гостей на розговены, после утрени. На стол, украшенный растениями, ставятся: несколько куличей (простых, шафранных, с кардамоном), пасха (из творогу, сметаны и разных примесей), окорок ветчины, окорок телятины, крашеные яйца и разные закуски, в числе которых фигурируют зеленые свежие огурцы и редиска, составляющие в эту пору еще редкость. В куличи, пасху и узкие концы окороков втыкают искусственные розаны из бумаги. Во время розговен главная тема разговоров — куличи, пасха и окорок. Кушанья эти доставляют домовитым хозяйкам много хлопот и забот: окорок можно или перепечь или не допечь, куличи могут „не дойти“ или скривиться набок, пасха может оказаться или очень пресной или очень сладкой… Само собой разумеется, что гости хвалят все, не желая огорчать любезную хозяйку. При первой встрече двух хозяек они непременно друг друга спросят — где брали окорок и удались ли куличи и пасха. В первый день Пасхи куличи, пасха, окорока и закуски остаются в столовой, на столе, до самого обеда. Хозяйка угощает в этот день тех визитеров, которых принимают с визитом не официально, а по-дружески» (
169
«На Рождестве нам устраивали елку, и елка эта зажигалась по-немецки непременно накануне Рождества, в сочельник, — вспоминает Н. А. Лейкин, выросший в семье небогатого купца. — Сначала взрослые сходят ко всенощной, вернутся и зажгут для нас елку. <…> В Рождественский сочельник у нас в доме был пост строгий и женская половина до звезды, т. е. до вечера, ничего не ела, а мы, дети, питались только булками с постным чаем <…> Игрушек на елку нам дарили много <…> неизбежными игрушками были барабан, бубен, дудка, труба из жести. Гостинцы, украшавшие елку, были самые дешевые. <…> Конфекты, завернутые в бумажки с картинками, были из смеси сахара с картофельной мукой и до того сухи, что их трудно было раскусить. Картинки изображали нечто вроде следующего: кавалер в желтых брюках и синем фраке и дама в красном платье и зеленой шали танцуют галоп и внизу подпись: „Юлий и Амалия“; пастушка в коротком платье и барашек, похожий на собаку, и подпись: „Пастораль“. Картинки эти раскрашивались от руки и очень плохо. Пряники были несколько лучше конфект. Они были из ржаной и белой муки и изображали гусаров, барынь, уперших руки в бока, рыб, лошадок, петухов. Ржаные были покрыты сахарной глазурью и расписаны, белые — тисненые и отдавали мятой или розовым маслом. Золоченые грецкие орехи, украшавшие елку, всегда были сгнившие» (
170
«Тетка моя Ольга, тогда молодая девушка, а вместе с ней и наша прислуга, гадали на святках про суженого, спрашивали на улице имена, смотрели в зеркало, подслушивали у дверей чужих квартир» (