Несколько слов о снабжении дачников газетами и журналами. В таких дачных местностях, как Сестрорецк, Павловск, Петергоф, газеты продавали газетчики, которые стояли на перекрестках наиболее оживленных улиц. А вот в более мелких дачных местностях такой продажи на углах улиц, а также разносной продажи, не было. Газеты продавали в киоске на железнодорожной станции. Там же продавались и наиболее распространенные журналы, «Огонек»[266] в первую очередь. Надо заметить, что в дореволюционное время такой большой потребности в газетах, как теперь, не было. Дачники шли на станцию за газетой или журналом ради прогулки, не слишком торопясь узнать новости дня, если в это время не было каких-либо исключительно важных событий.
Любопытно отметить еще одно обстоятельство в дачной жизни — это доставка почты. На маленьких станциях, особенно по Николаевской и Северной железным дорогам, почтовых отделений не было. А если была почта, то ее отдавали дежурному по станции, который клал ее на стол в зале ожидания. Дачники, жившие около станции или в прилегающих к станции деревнях, после прихода почтового поезда приходили на станцию и просматривали почту. При такой постановке дела никто не был гарантирован от всяких случайностей и злоупотреблений. Впоследствии такой примитивный порядок был ликвидирован. Все больше и больше стало почтовых отделений, и почтовые отправления доставлялись на дом.
Благоустройство дачных мест было также различно. Все виды благоустройства, какие были тогда возможны, сосредоточивались у железнодорожных станций: замощенные мостовые, освещение и другие. Широко использовались дачниками местные извозчики, стоявшие у станции железной дороги и подъезжавшие к месту стоянки к приходу дачных поездов. И чем дальше от станции, тем меньше было всяких благоустройств, — дороги были не мощены, а освещение почти отсутствовало или отсутствовало совершенно. В какой-то мере спасал свет, падавший с веранды дач на дорогу, освещая путь запоздалому дачнику. В позднее время вообще рассчитывать было не на что, разве только на электрический маленький фонарик, когда он появился в продаже. При быстром распространении электрического освещения и в дачных местностях положение с уличным освещением улучшалось все больше и больше.
В ночное время, особенно осенью, делался обход дачной местности сторожем с деревянной колотушкой, представлявшей из себя коробку с привязанным к ней на ремне шариком. Сторож помахивал этой коробкой, приводя в движение шарик, который отбивал монотонный звук то об одну сторону коробки, то о другую. Однако такой способ охраны дачников и местного населения не достигал цели и даже, наоборот, способствовал жуликам делать свое воровское дело, так как, прислушиваясь к колотушке, жулик знал, где находится сторож, и спокойно обворовывал дачу в другом конце поселка.
В некоторых дачных местностях был свой транспорт, который доставлял дачников в более отдаленные дачные поселки. Так, от станции Поповка по Николаевской железной дороге была проложена трасса узкоколейки с конной тягой до поселка Подобедовка. А от станции Шувалово ходил пароход через озеро, доставляя дачников в Первое Парголово. Пароход подавался к каждому приходу дачного поезда.
С окончанием дачного сезона и началом школьных занятий начинались сборы в обратный путь[267]. Помимо всего того, что привозилось на дачу, в обратный путь увозились еще результаты трудов заботливых дачниц: варенье, соленья, маринады. Прислуга на возу сидела с большим букетом цветов. С такими же букетам шли на вокзал и уезжавшие дачники.
Дачная жизнь была обильным материалом для юмористических журналов того времени[268]. Эта тема охотно использовалась и Чеховым в своих рассказах раннего периода его творчества. Образ «дачного мужа», увешанного всякого рода покупками, сделался классическим персонажем дачной жизни. В рассказах и карикатурах этих журналов отражались всякого рода приключения, связанные с переездом на дачу, с майскими холодами и прочими эпизодами дачной жизни[269].
12 мая 1964 г.
Быт старого Петербурга по газетным объявлениям
(по страницам петербургских газет начала XX века)
Когда просматриваешь дореволюционные газеты, то невольно поражаешься, какое обилие в них разных объявлений, какое разнообразие в этих объявлениях, сколько в них характерного для капиталистического государства, для старой царской России!
Объявления занимали в газете много места — до половины газеты. А такие газеты, как «Новое время»[270], «Петербургская газета»[271], «Петербургский листок»[272] выходили иногда по 10–12 страниц, не считая иллюстрированные приложения, которые бесплатно прилагались к газете раз или два в неделю. Таким образом, из этих 10–12 страниц падали на объявления 5–6.
Чтобы иметь представление о количестве объявлений, достаточно познакомиться с одним из номеров «Нового времени». В номере от 15 января 1905 г. двенадцать страниц, из них семь отведено на объявления. На этих семи страницах напечатано 1788 объявлений — независимо от их размера, назначения и прочего. Тут и маленькие объявления о предложении труда в три строки и огромные объявления торгово-промышленных предприятий.
Объявления о предложении труда печатались во всех газетах. Однако в «Новом времени» их было больше всего. Это объяснялось тем, что покупателями и подписчиками этой реакционной газеты были люди богатые или, во всяком случае, состоятельные: крупные буржуа, видные бюрократы, военные круги и т. д. Вот этих-то людей и обслуживали те, которые помещали свои объявления в газете. Кто же предлагал свой труд? Кто же искал, как тогда принято было выражаться, места?
В упомянутом номере «Нового времени» были напечатаны следующие объявления:
На место одной прислуги — 287
горничной — 210
кухарки — 188
няни — 57
домашней портнихи — 20
одного лакея — 17
одной бонны — 12
одного повара — 6
Затем шли кучера, сторожа, старшие дворники и многие, многие другие.
Следует обратить внимание, что объявлений на место одной прислуги давалось больше всего. Если горничные, кухарки, повара, лакеи могли рассчитывать на богатых людей, то услуги одной прислуги предлагались людям среднего достатка: чиновникам, служащим частных учреждений и т. д. Женщины и приезжие из деревень девушки, нанявшись работать одной прислугой, исполняли обязанности и горничной, убирая помещение, и кухарки, готовя пищу, и прачки, занимаясь стиркой. Ни о каком учете рабочего времени не приходится и говорить — все зависело от совести хозяев, а совести иногда было мало. Но были случаи и обратного характера, когда прислуга, попав в хорошую семью, чувствовала себя членом этой семьи, сживалась с этой семьей и жила в ней не годами, а десятками лет, нянча детей своих хозяев и даже внуков.
Большое значение имели, конечно, рекомендации. При наличии рекомендации скорее можно было рассчитывать получить место. На еще больший успех можно было рассчитывать, если бывшие хозяева сами рекомендовали горничную, кухарку или няню. Обычно такие объявления начинались словами: «Господа рекомендуют…». Прислугу нанимали не только по газетным объявлениям, но и через «Контору по найму домашней прислуги»[273]. Эта была посредническая организация частного характера.
Предложения своих услуг по письменной части исходили от молодых людей. Эти люди, окончив городские училища и даже получив среднее образование, не имели никакой профессии, никаких специальных знаний. Если юноша, получивший образование в коммерческих училищах (типа Императорского Коммерческого училища[274], Петровского Коммерческого училища Купеческого общества[275] и других частных школ и училищ этого направления), имел некоторые знания в области бухгалтерского учета и прочих дисциплин коммерческого характера, то абитуриенты гимназий и реальных училищ никаких специальных знаний, которые могли бы открыть им путь к трудовой жизни, не имели, так как назначением этих училищ была подготовка юношей к поступлению в высшие учебные заведения. И если они туда по каким-либо причинам не попадали, то их уделом становился конторский и канцелярский труд с низкой оплатой труда и без особых надежд на будущее. Многое зависело конечно и от способностей юноши, и от окружавших его на работе людей. Любопытно отметить, что, предлагая свои услуги по объявлениям, эти люди часто сообщали: «Имею хороший почерк», «Имею красивый почерк». Тогда это имело значение. Машинопись тогда еще только начинала получать широкое распространение, поэтому для деловой корреспонденции требовались люди с хорошим почерком. А так как не все имели хороший почерк, то находились люди, которые занимались исправлением почерка, о чем помещали объявления в газетах: «Почерк исправляю с ручательством». Устроиться на конторскую работу (получить место) в торгово-промышленные предприятия, так и к частным лицам (например к адвокату) было нелегко. Об этом говорят такие объявления: «100 рублей тому, кто поможет найти место конторщика». Сто рублей по тому времени — деньги очень большие, и если люди шли на такие жертвы, то это говорит о трудностях найти такую работу. Вознаграждение за содействие получить место касалось не только конторского труда, но и других видов работы.
267
«Дачный сезон начинался, по новому стилю, с середины мая и оканчивался в конце августа: 20 августа, по старому стилю, в школах начинались занятия. На дачах жили по преимуществу люди небогатые. Аристократия, высшее чиновничество, богатые купцы и промышленники предпочитали отдыхать на заграничных курортах или в собственных имениях» (
268
Дачная жизнь, которая доставляла много хлопот и неудобств горожанам, постоянно подвергалась остракизму прессы и литераторов. См., например:
269
Ср.: «Дачная жизнь, дачные мужья, барышни, гимназисты, гости, граммофоны, пиво, преферанс — все это тысячу раз описано, все это служило мишенью повторяющихся из года в год дешевых газетных острот.
Хорошего в дачной жизни было мало. Дом к домику, маленькие садики, пыльные улицы, теснота, из-за которой природы не видно. Шувалово, Озерки, Александровская, Разлив сохранили полностью и сейчас характер такой застройки. По вечерам — гулянье на платформе железнодорожной станции, расфуфыренные барышни, жаждущие женихов, идиотские благотворительные спектакли, крокет, сплетни и невыносимый шум — граммофоны, разносчики, бродячие музыканты. <…> Целый день лезли торговцы с лотками, предлагая всякий товар, цыганки, нищие и просто всякие мелкие жулики в надежде стащить что-нибудь, что плохо лежит. <…>
Дачные мужья были настоящими мучениками. Регулярных, как в наше время, отпусков с сохранением содержания тогда не было. Чиновникам еще принято было предоставлять отпуск для отдыха, иногда даже с денежным пособием вместо законного жалованья. Частных служащих отпускали очень неохотно, на неделю, не больше, и то без всякой оплаты. Рабочие же, ремесленники и прочий трудовой люд и понятия не имели, что такое отдых. Если рабочий заболевал, ему не только не платили ни копейки, но часто немедленно увольняли. Поэтому „дачный муж“, живущий службой, каждый день тащился в поезде на дачу, нагруженный всякими покупками, а утром, чуть свет, отправлялся в город.
По осени на дачах появлялись компании петербургских босяков. Они приезжали за грибами и отвозили их в город. Босяки не прочь были и пограбить: встретив в лесу дачников, отнимали часы, золотые вещи, раздевали; забирались в дачи, уносили оставленное белье. Дачники их боялись и с наступлением темных ночей сидели по домам. Хозяева дач, торговцы, извозчики, лодочники, окрестные крестьяне драли с дачников втридорога, стараясь за два-три месяца нажиться на целый год.
В первые годы XX века началось усиленное строительство собственных дач. Сейчас же образовались коммерческие компании, которые покупали землю и, разбив ее на участки, продавали их желающим. Возникли специальные конторы, пошла в ход реклама. Благоустройством местности при этом не утруждались: под прямым углом расчищали просеки, выкопав по бокам канавы, — и все. Ни дорог, ни мостов, ни освещения, ни водоснабжения — все это ложилось на будущих дачевладельцев» (
270
«Новое время» (1868–1916) — петербургская политическая и литературная ежедневная газета.
271
«Петербургская газета» (1867–1916) — политическая и литературная ежедневная газета (с 1914 г. «Петроградская газета»).
272
«Петербургский листок» (1864–1916) — еженедельная (с 1911 г. выходила два раза в неделю) газета городской жизни и литературы (с 1914 г. «Петроградский листок»).
273
В начале 1910-х гг. «Санкт-Петербургское бюро для найма прислуги» находилось по адресу: Симеоновская (ныне Белинского) ул., дом № 5.
274
С.-Петербургское Коммерческое училище было открыто в Москве в 1772 г.; в 1800 г. училище перевели в Петербург, где оно располагалось в Чернышевом пер. (дом № 9).
275
Петровское Коммерческое училище Купеческого общества учреждено в 1880 г.; находилось на набережной реки Фонтанки (дом № 62).