Особое место в уличной торговле, преимущественно на Невском, принадлежало книгам. Книги продавались вразнос. Но были и «летучие букинисты», которые располагались вдоль оград, как церковных, так и казенных учреждений, например, у ограды Владимирского собора на Владимирском проспекте, у ограды бывшей Мариинской больницы (ныне больница имени Куйбышева) на Литейном проспекте и в других местах, удобных для расположения книжного товара.
Какие книги продавались вразнос? Прежде всего, так называемая бульварная литература. Сюда надо отнести «Ключи счастья» Вербицкой, произведения Бебутовой, Брешко-Брешковского и других. Очень часто продавались самоучители разных языков. Успеху продажи их способствовала устная реклама продавцов, гарантировавшая практическое освоение языка за шесть месяцев. Прохожие соблазнялись и покупали. В большом ходу была продажа книги Фореля «Половой вопрос». Продавалась и литература явно порнографического характера. Автором этой литературы был некто Барков. Для более сильного воздействия на читателя эта литература писалась в стихотворной форме. Наименования произведений были настолько пошлы, что прохожие, особенно женщины, не могли без смущения проходить мимо продавца, который с особым смаком и громко выкрикивал свой товар, вызывающе улыбаясь в ответ на возмущение публики. Однако продажа этой литературы никем не преследовалась, несмотря на ее разлагающее влияние на молодежь и подростков.
Что же касается «летучих букинистов», то диапазон их торговли был очень широк. Особенно широко были представлены приложения к журналам «Нива», «Природа и люди», «Родина»[127] и к другим. Тут были полные собрания произведений разных авторов, продавались и отдельные книги этих собраний для пополнения утраченных экземпляров. Продавались и комплекты журналов за разные годы. Особым спросом пользовались тогда юмористические журналы «Будильник»[128], «Осколки»[129], «Сатирикон»[130] и другие.
Особенно ценного и редкого материала у «летучих букинистов» не было. Такой материал продавался в букинистических магазинах на Литейном проспекте, в Александровском рынке[131] и в других местах. Однако в редких случаях, в виде исключения, и здесь любители книг находили для себя нужную книгу.
Старьевщики, точильщики, паяльщики, холодные сапожникиНаиболее яркими представителями скупки старых вещей у населения города были татары. Войдя во двор, они окидывали взглядом все этажи дома и выкрикивали: «Халат, халат!»[132], ожидая приглашения зайти в какую-нибудь квартиру. А это приглашение делалось через открытую форточку, с указанием номера квартиры, в которую ему следовало зайти.
Одеты они были в длиннополую одежду, а на голове — тюбетейка. Через плечо на спину был перекинут мешок из полосатого матрасного материала, который они придерживали одной рукой. В этот мешок собирались все скупленные у населения старые вещи. Скупали они преимущественно носильные вещи, но не отказывались и от других вещей домашнего обихода. Купив предложенную им вещь, они начинали выспрашивать у хозяйки квартиры такие вещи, которые были нужны им, на которые был спрос и которые, следовательно, обеспечивали выгодный сбыт. Татары-скупщики были очень навязчивы и назойливы. Если им на глаза попадалась вещь, которая их привлекала и соблазняла, они начинали приставать, чтобы им эту вещь продали. Иногда своей настойчивостью они доводили хозяйку до такого состояния, что она продавала облюбованную ими вещь против своего желания, лишь бы отвязаться от назойливого старьевщика. С татарами надо было торговаться, так как они назначали цену самую мизерную. В процессе торговли обе стороны шли взаимно на уступки, — хозяйка цену набавляла, татарин — снижал, пока, наконец, не достигалось соглашение. Иногда к услугам этих татар прибегали в случае, если надо было приобрести что-нибудь редкое, дефицитное, особо нужное. Такие комиссионные поручения татары принимали охотно и почти всегда их выполняли, так как это были люди, для которых не было ничего невозможного.
Кроме татар были еще скупщики утиля. Появляясь во дворе, они выкрикивали: «Костей, тряпок, бутылок, банок!»[133] Услугами этих людей население пользовалось охотно, так как тогда не существовало пунктов приема этого утиля, а главное — они приходили на дом.
К ремесленникам, которые обслуживали население на дому, можно было отнести точильщиков и паяльщиков, а на улице — «холодных сапожников»[134].
Точильщики, появляясь с точильным станком за плечом на дворе, выкрикивали, предлагая свои услуги: «А вот, точить ножи, ножницы, бритвы править!» Это, пожалуй, единственная категория бродячих ремесленников, которая сохранилась до настоящего времени в своем первоначальном виде.