— Тогда вы все, а также месье Мастерс, если пожелает, немедленно отправляетесь с нами в Париж, и после освобождения герцога де Лодвиль и мадемуазель де Ревиньи остаетесь с ними. И еще: необходимо, чтобы кто-нибудь обязательно находился в доме на улице Сен-Гранд — в нужный момент я мог бы прислать человека, чтобы связаться с месье Мастерсом. Надеюсь, — он повернулся к англичанину, — ваши люди уже покинули пределы Венценского дворца? Боюсь, что если они в таком количестве будут наносить визиты в мой парк, скоро от него ничего не останется.
Мастерс что-то сдавленно промычал, но ответил утвердительно.
— Прекрасно, — сказал король. — Соберите их и следуйте за нами. Если потеряете из виду, Бастилию вы всегда сможете обнаружить.
Мастерс поклонился, пряча улыбку, и вскоре исчез из поля зрения.
— А теперь в путь, — произнес Людовик и вскочил на коня. Слугам пришлось ненадолго оставить Людовика и Селину, чтобы оседлать привязанных чуть поодаль лошадей. Король задумчиво посмотрел на них и произнес:
— Они тоже были уверены, что я — убийца?
Селина смутилась.
— В этом нет их вины. Они доверяют мне.
Людовик поправил шляпу и заметил:
— Если хотя бы несколько моих слуг были преданы мне так же, как твои преданы тебе, мне не пришлось бы тайком, как вору, убегать из собственного дворца, чтобы спасти твою честь и мою жизнь.
Селина не нашлась, что ответить, а потому промолчала и последовала за его величеством по дороге в Париж.
ГЛАВА 25
— Еще минута, и я умру от неизвестности! — вскричала Селина, меряя шагами небольшую, но уютную комнату в доме на улице Сен-Гранд.
— Успокойтесь, мадемуазель — сказала Лили, — вы и так слишком много нервничали сегодня.
— Мадам Арси права, — согласился Томас Мастерс. — Вы прошли не меньше мили и скоро устанете так, что не сможете сделать и шагу, а это, как я полагаю, не входит в планы его величества.
— Может быть, что-нибудь случилось? — продолжала вопрошать Селина. — Почему их так долго нет?
— Процедура освобождения требует времени, — наставительно заметил Мастерс. — Да и прошло всего лишь около получаса.
Бернар внимательно посмотрел на Селину.
— В чем дело, госпожа? Вы боитесь, что напрасно поверили его величеству?
— Нет, Бернар, я верю королю, и несколько минут ожидания не смогут поколебать этой уверенности в нем. Но у его величества есть враги, и я опасаюсь, что они обнаружили его исчезновение и догадались, что он решил освободить Габриэля и Софи.
Бывший конюх покачал головой.
— Не могу поверить, что эти люди, кто бы они не были, оказались настолько умны, что смогли предусмотреть и ваш приход, и итог разговора с его величеством, и решение короля отпустить пленников.
— Да, это маловероятно, — согласилась Селина. — Но мне в голову приходит бесчисленное множество других несчастий, которые могли бы свалиться на голову его величества и моих друзей. Ну почему их так долго нет?
Неожиданно внизу хлопнула дверь, послышался грохот колес подъезжающего экипажа, а затем голос Лорана:
— Они приехали!
Селина замерла посреди комнаты, а Лили, Бернар и Томас Мастерс уставились на дверь.
Через минуту на первом этаже послышался голос герцога де Лодвиль:
— Куда нас привезли? Почему вдруг они решили изменить наше местопребывание?
Ему ответила Софи:
— Не знаю, но у меня странное чувство, что в этом доме я уже была. Однако здесь так темно, что я не могу сказать наверняка.
Селина улыбнулась; она догадалась, что король решил сделать сюрприз ее друзьям и предоставить ей право самой объявить им о вновь обретенной свободе.
Бывшие пленники медленно приближались к комнате, где находились истомленные ожиданием заговорщики. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем дверь, наконец, распахнулась, и взору Селины и остальных предстал герцог де Лодвиль, а из-за его плеча осторожно выглядывала мадемуазель де Ревиньи. Софи тотчас же заметила подругу и остолбенела. По-видимому, чувство изумления охватило и Габриэля, так как он на некоторое время потерял дар речи.
— Боже мой, — первой опомнилась Софи. — Селина! Не может быть!
Девушки бросились друг другу в объятья и расплакались. Габриэль, увидев Мастерса, мгновенно пришел в себя, поняв, что все это не сон, и юная смеющаяся и плачущая одновременно особа перед ним — действительно его племянница. Помотав головой, он шагнул вперед и заключил Селину в объятья.
— Габриэль, — только и смогла она проговорить.