— Черт возьми! — взорвался Эдуард, взмахнув шпагой. — Неужели вы думаете, что я избавился от своего отпрыска, чтобы впоследствии Альфред мог занять трон? Альфред заменил мне моего покойного сына, который был так же слаб, как и Катрин, моя первая жена. Сам Бог послал мне в день их смерти Клименцию и Альфреда: она знала, что я не откажу ей, ведь это давало мне возможность отомстить Карлу за все. Когда же он попытался отобрать любимую женщину, у меня пропали всякие иллюзии касательно того, что мы можем остаться друзьями.
— И вы ненавидели его двадцать лет… — пробормотала Селина.
— Больше. Мне кажется, я всегда ненавидел его. И всегда хотел его смерти. Когда же умер Антуан, я понял, что только Карл и его племянник отделяют моего сына от короны, а меня — от победы. Я ждал, пока Альфред вырастет, и я смогу сделать его королем. И все шло хорошо до того момента, пока Карл и Шарлотта де Лодвиль не решили связать узами брака вас и дофина. Свадьба Людовика и появление новых наследников не входили в мои планы. Мне пришлось поторопиться и, хотите — верьте, хотите — нет, у меня не было намерения убивать Гийома де Лодвиль, мне были нужны вы.
— О, господи, — Селина закрыла лицо руками.
— Вы должны были умереть три года назад, — сердито произнес Эдуард. — Хотя и ваше исчезновение было выгодно для меня. Карл оставил нелепую затею женить наследника, и я смог бы без лишних проблем избавиться от обоих, но мне помешали, — он свирепо уставился на Эвелину, отчего она еще сильней вцепилась в уголок подушки.
— Вы боялись, что ваша жена, узнавшая обо всем и сбежавшая от вас, поведает всему миру правду о своем муже.
Эдуард презрительно повел плечами:
— Не понимаю, почему эта глупышка и в самом деле так не поступила. Для нее не составило бы труда нашептать обо всем Карлу или, на худой конец, Филиппу де Шалон, который всегда боготворил эту серую мышку. Вместо этого она предпочла спрятаться в монастыре, и не только ничего не рассказала вам обо всем, но и предпочла раскрыть свое инкогнито настоятельнице монастыря! — Он расхохотался.
Отсмеявшись только одному ему понятной шутке, он заметил:
— Когда же вы появились и снова всплыл вопрос о вашей с дофином свадьбе, нам пришлось спешно придумывать план.
Селина с ужасом посмотрела на герцога.
— Не пытайтесь убедить меня, что все дело было в нашей свадьбе!
— Вовсе нет, — ответил за отца Альфред. — Но если бы вы не появились и не вознамерились стать дофиной, мы, возможно, убедили бы Людовика отказаться от короны. Однако ваше вмешательство не позволило нам закончить другой план и занять трон более гуманным способом: мы были вынуждены поторопиться.
— Вы не смеете во всем обвинять меня! — возмутилась Селина.
— На вашу беду, вы всегда появляетесь не в то время и не в том месте, — продолжал граф. — Не знаю, зачем вы вернулись к покоям короля, но никто, кроме вас самой, не виноват в последовавших затем неприятностях. Мы не собирались убивать Людовика, только обвинили бы его в убийстве Карла, и герцог де Шалон помог бы мне взойти на французский престол. Но вы и здесь помешали нам! И едва не испортили все мои планы на будущее.
— И именно поэтому вы решили убить меня?
— Если вы помните, не я приговорил вас к сожжению на костре. Я всего лишь помогал своему другу выполнить долг, — он усмехнулся. — Ничего не имею против вас, наоборот, вы мне нравитесь, и то, что я сказал вам тогда в лесу, не было ложью. Почти.
— Черт возьми! — вскричал король. — Ты трус, Альфред! Прячешься за спиной своего отца и оскорбляешь девушку, которой угрожают смертью и которая не может защищаться. Если бы ее жизнь не висела на волоске, клянусь, я не позволил бы тебе измываться над нами и над памятью Карла!
Эдуард довольно улыбнулся и медленно провел кончиком шпаги по рукаву Селины. Она вздрогнула.
— В этом и заключается разница между победителями и побежденными, — заявил он. — Первые приказывают, последние подчиняются.
— Нет! — Альфред властно поднял руку. — Оставь ее, отец. Если его величество желает сразиться со мной, я предоставлю ему такую возможность.
— Что?! — у Эдуарда глаза полезли на лоб. — Ты собираешься позволить ему пустить в ход шпагу? Ты сошел с ума, я вовсе не хочу потерять и тебя!
Альфред решительно посмотрел на герцога.
— Я сделаю так, как сказал, — он повернулся к Людовику. — Вижу, твоя шпага уже обнажена. Тем лучше. Пусть поединок решит, кто из нас прав, а кто виноват. Я обещаю, что Селину не тронут, пока мы с тобой не отыщем истину. А теперь — защищайся! — выхватив шпагу из ножен, он резко выбросил руку вперед. Людовик увернулся и сделал выпад, но кончик его шпаги не задел противника.