Милюков кратко рассмотрел историю революции 1917 года и попытался дать более или менее подробный анализ событий Гражданской войны, проследить развитие противостоявших лагерей — большевистского и антибольшевистского.
В первом томе говорилось о причинах революции и прихода к власти большевиков, о национальном вопросе и многонациональном Советском союзном государстве; о советской дипломатии и III Интернационале.
В качестве основных «опор» «диктатуры пролетариата», базы для существования «служилого класса» (точнее было бы назвать его политической прослойкой), который является реальным хозяином страны, автор выделил единовластную партию, Красную армию и «единственную в истории систему шпионажа и красного террора»{912}, тем самым разрушая миф о насаждении социализма «сверху».
Рассуждая о введении новой экономической политики, Милюков сообщал, что идеи нэпа были переданы правившей группе (в частности Сталину) меньшевистскими деятелями, в частности будущим советским дипломатом Александром Антоновичем Трояновским, который даже набросал подобие декрета о продналоге{913}.
Во втором томе Милюков подробно рассмотрел «антибольшевистское движение» в совокупности его участников и тактики. Выделялись четыре этапа: подготовительный, когда происходила дифференциация общественных группировок; первоначальный, в первый год после Октябрьского переворота (период совместных действий антибольшевистских и антиреволюционных сил); вооруженная борьба совместно с иностранной интервенцией (1919–1920); перенесение «антибольшевистского движения» за границу и приобретение им «политического и эмигрантского характера». Основное внимание автор уделил вооруженным формированиям Деникина, Колчака, Юденича, Врангеля: военным действиям, особенностям политического, экономического и культурного развития подвластных им территорий. В числе сил Белого движения он называл военных, представителей старой бюрократии и привилегированного класса, правые и левые политические течения, при этом почти не касался антибольшевистских выступлений в среде рабочего класса и крестьянства, партизанского сопротивления советской власти.
В отдельных разделах книги была предпринята попытка проследить причины неудач Белого движения. Особо рассматривался вопрос о диктатуре, согласно теперешним милюковским оценкам, отстаиваемой правыми, консервативными элементами. Оппоненты ехидно напоминали Павлу Николаевичу его прежние выступления в поддержку диктатуры. «В прошлом должна быть очерчена и роль самого Милюкова. Вся его позиция толкала Партию народной свободы в корниловский лагерь», — писал Мельгунов{914}.
Оценивая книгу с позиций той части эмиграции, которая осуждала новый курс Милюкова, Мельгунов заключал: «В истории он хочет найти оправдание своей современной политической позиции. А для того, чтобы история служила этой цели, он иногда фальсифицирует ее, покрывая пеленой забвения то, что неприятно вспомнить творцу «новой тактики» в эмиграции. Если А. Ф. Керенский «Историю революции» П. Н. Милюкова с известным преувеличением назвал «стилизацией под вкус правой реакции», то новую книгу о гражданской войне можно, пожалуй, с большим правом назвать уже скорее стилизацией под вкус «левой» эмиграции»{915}. Надо, однако, заметить, что эта оценка, также продиктованная политическими соображениями, была не совсем справедлива. Именно Милюков положил начало более или менее систематизированному освещению истории Гражданской войны.
«Россия на переломе» вызвала многочисленные отклики. Рецензии, в основном положительные, публиковались во многих эмигрантских изданиях. В некоторых письмах, полученных Милюковым, содержались воспоминания, например, рассказ очевидца, как большевики захватили Ставку Верховного главнокомандующего в Могилеве и убили генерала Н. Н. Духонина{916}.
Работу над второй книгой, «От Николая II к Сталину (Полвека внешней политики)», автор начал перед Второй мировой войной, а завершил в феврале 1942 года, отметив в рукописи: «Я пишу эти строки в тот день, когда Советский Союз празднует годовщину Красной армии, созданной 24 года назад. Нельзя найти лучшего момента для этих рассуждений»{917}. По всей видимости, перевод на английский язык осуществил сам автор, о чем свидетельствует его обширная рукописная правка в английском машинописном тексте, порой с существенными изменениями и дополнениями. Возможно, что частично или даже в основном рукопись писалась на английском; во всяком случае, обнаружить русские оригиналы работы не удалось ни нам, ни П. А. Трибунскому, опубликовавшему посмертную опись рукописей Милюкова{918}.
Трибунский считает, что работу переводил на английский язык некий Гиммельштейн{919}. Скорее, однако, он лишь корректировал перевод. 9 апреля 1942 года Милюков писал жившему в США журналисту и историку литературы Якову Борисовичу Полонскому, что часть его рукописи «доделывает Гиммельштейн»; это свидетельствует о некой дополнительной работе и вряд ли может быть применено к переводу.
Еще одним аргументом в пользу того, что работа изначально писалась на английском языке, является заметка редакции «Нового журнала», предварявшая публикацию отрывка из рукописи: «Следующие ниже страницы написаны П. Н. Милюковым на английском языке незадолго до его кончины. Они еще нигде не появлялись в печати и переведены на русский язык по доставленной редакции рукописи»{920}.
Экземпляр рукописи удалось переправить в США. В том же письме Полонскому Милюков информировал: «Моя рукопись (первые 4 главы) едет в Америку с оказией и будет получена в апреле, а вторая половина… попадет туда, вероятно, в мае»{921}. Однако фонд Карнеги отказался от издания работы на английском языке, а русским эмигрантам так и не удалось собрать средства для ее публикации на русском. Машинописный текст объемом более четырехсот страниц хранится в Архиве Гуверовского института войны, революции и мира, где мы его и обнаружили.
За обширной вступительной главой, посвященной предпосылкам Первой мировой войны, следовал анализ внешнеполитических ходов России в военные годы (упор делался на отсутствии ее вины в развязывании войны), особенностей внешней политики Временного правительства (в основном в то время, когда Милюков был министром иностранных дел) и международной катастрофы, вызванной Октябрьским переворотом.
Главное внимание, однако, уделялось особенностям советской дипломатии — этим сюжетам посвящались главы «От изоляции к признанию», «От «мировой революции» к Лиге Наций», «Между тоталитаризмом и демократией». За ними следовала объемистая глава «Накануне войны» (имелась в виду Вторая мировая война) с рассказом о сталинских военных, политических, идеологических приготовлениях к войне (ее часть остается единственным опубликованным фрагментом этой работы{922}).
Историко-публицистический и политологический анализ внешней политики России и СССР с начала XX века до Второй мировой войны перемежался значительными мемуарными фрагментами. Работа содержала оригинальные оценки, соответствовавшие взглядам автора, сложившимся во второй половине 1930-х годов. Милюков прослеживал возвращение советского руководства, прежде всего Сталина, к национальной политике дореволюционной России. Он стремился показать как позитивные стороны, так и пороки международно-политических доктрин и позиции России (СССР) в промежутке от подготовки Первой мировой до кануна Второй мировой войны.
Внешнюю политику автор рассматривал не только на фоне внутренней, но и в неразрывной связи с ней. При этом, кажется, он подчас просто забывал, что книга посвящена внешней политике, и на протяжении многих страниц рассматривал хотя и важные для понимания сталинского международного курса, но внутренние проблемы, уделяя им избыточное внимание.