Вадим Шильцын
Милюль
«Мышление и свободная воля присущи каждому предмету и даже атому»
К.Э. Циолковский
Присказка
Поскольку главу «от автора», как правило, никто не читает, я могу написать здесь всё, что заблагорассудится. Могу даже, не глядя настучать пальцем по клавиатуре, чтобы образовались буквы. Орпавмиплонпкгнамсог… стоп! А ну, как прочитают? А ну, как спросят: «Что за абракадабра?» Полбеды ещё, коли спросят. Куда хуже, если, мельком взглянув, не будут ни спрашивать, ни читать. Из-за какой-то присказки, из-за ерунды пойдёт насмарку вся история. И никто не узнает, что за зверь такой – Милюль, и почему сказка, а не повесть, или роман. Останется книжка нечитанной и даже негляданной…
Даже и не знаю, чего бы добавить для пущего завлекалова. Так и видится мне неприятная картина: берётся человек ознакомиться со сказкой, да откладывает и не знакомится. Чего-то его не устраивает. Пугает и другая ситуация: набегут шустрые верхогляды и, не вникая в содержание, давай рассуждать о позициях камасутры, да о рассказчике, который не мог написать по-человечески, а перекорячился и поставил сюжет с ног на голову. Глядишь, за пересудами польза и пропадёт. Али такого не бывало?
Всех вариантов будущего не мог предвидеть даже Улугбек. Поэтому я распечатал дюжину экземпляров и раздал разным людям. Может, чего и подскажут? Ждал-пождал, и дождался дельных советов. Первыми, как и полагается, откликнулись зубоскалы и шутники. Ну и молодцы. Поскольку я сам поржать горазд, то знаю: ничего путного от смехачей, не услышишь. Одно: «бу-га-га». Потом проявились въедливые читатели, и очень помогли полезными идеями на счёт пожилого рака. Вот за это большое спасибо! Единственный минус – в диаметральной противоположности советов. Одни говорят: «Молодец твой рак! Отличный философ и настоящий мудрец. Не то, что некоторые». Другим рак не понравился, и они сказали: «Убери напрочь старого пердуна, чтобы не портил сказку ересями!»
Один мой товарищ (настоящий писатель) поведал секрет успеха: «Ты должен – говорит – схватить читателя за яйца!» Уж, не знаю, как и быть. Допустим, путём литературных манипуляций, мне удалось придать повествованию таковое волшебное свойство. И что в результате? Открывает некто книжку, а я – хвать его средствами текста: «Ага! Попался, читатель? Читай!» – но тут некто книжку закрывает, и со словами: «Фиг ты угадал, я – читательница» – опять же – не знакомится. Всё! Фиаско! Нет мне пользы даже от полезных советов.
Вру! Польза есть. В многочисленных суждениях, и даже порицаниях, я углядел одну общую особенность: никого не удивляют говорящие раки. К словам относятся по-разному, а к самому факту – спокойно. Некоторые, правда, поставили знак равенства промеж точками зрения старика-рассказчика и моими. Так должен заранее предупредить: ничего общего лично я с тем раком не имею! Если он страдает «гуризмом», то я никак не педагог, если он большой и мохнатый, то я – совсем нет, если он одно, то я – другое. В общем, рак это не я, а я – не рак. Куда мне до него! Мне ли открывать новые доктрины бытия? Мне ли быть бунтарём и сотрясателем умов? Увольте. Никогда мне не достичь той глубины и категоричности, с которой членистоногий герой, то есть автор, берётся за сложнейшие философские вопросы.
Я мог бы порой тихо поддакнуть раку-сказочнику, но лишь потому, что мне посчастливилось быть частью гигантского сообщества, увлечённого одним делом. Когда дело не заладилось, решили на него наплевать. Заодно пришлось наплевать и на философскую базу, и на первопричины, и на всё, на чём зиждилась вселенная. Закружилась философская база, завертелась большая доктрина, и злато обратилось в черепки.
Однажды я подобрал замшелый черепок, недавно бывший сокровищем мудрости, и прочёл заглавие: «Краткий очерк истории философии» под редакцией М.Т. Иовчука, Т.И. Ойзермана и И.Я. Щипанова. Издательство «Мысль» Москва 1971». Мне стало любопытно вспомнить, о чём повествовал на 772-х страницах «коллектив авторов, созданный министерством высшего и среднего специального образования СССР»? Оказалось, о самом главном: «Основной вопрос всякой философии имеет две стороны. Первая его сторона – это вопрос о том, что первично – материя или дух, бытие или мышление. … Другая сторона основного вопроса философии – вопрос о том, познаваем ли мир, могут ли представления и понятия людей быть объективной истиной или мир непознаваем и объективной истины во взглядах людей быть не может».
Вот же она, непоколебимая ось мироздания, некогда действующая и отшлифованная до блеска, а теперь заброшенная за ненадобностью. Появился бы в те годы какой-нибудь правдолюб и сказал бы тем авторам: «Всё вы врёте! Никакой это не основной вопрос, а самая настоящая разводка! Вы мне лучше ответьте, кто я такой есть? Откуда я взялся и зачем живу?»