Стивен Пинкер пишет: «Почему всё-таки эволюция приняла решение в пользу чрезвычайно большого мозга, этого бульбообразного, метаболически жадного органа... Любая селекция мозга сама по себе наверняка бы предпочла нечто существенно меньшее.»(Pinker , Steven. The Language Instinct. New York, Morrow, 1994., р.363). Одной из главных причин была способность к имитации.
Однако цена была очень высока. Мозг является самым энергозатратным органом организма. Он потребляет примерно 20% всей энергии организма, при этом его вес составляет всего лишь 2% веса тела. И эти цифры ещё не совсем точны. Когда вы выполняете тяжёлую физическую работу, доля расходов мозга, естественно, уменьшается, а когда вы отдыхаете — увеличивается. Проблема здесь в том, что мы можем расслабить мышцы и сократить расход энергии, с мозгом же это невозможно, мы не можем его отключить, он работает всегда и всегда потребляет энергию.
Далее, организм идёт на существенные затраты при строительстве мозга. Каждый нейрон окружён миелином, изолирующим его и увеличивающим таким образом скорость прохождения нервных сигналов. Миелинизация происходит во время эмбрионального развития и в раннем детстве, требуя при этом большого количества жиров. Соответственно уже наши отдалённые предки должны были иметь склонность к жирной мясной пище.
Большой мозг был проблемой для троглодитов и является проблемой для человека, но на этом его заботы не заканчиваются. Ко всему прочему мы, как и наши предки, ещё и передвигаемся на двух ногах, что делает самок абсолютно неприспособленными для рождения большеголовых детёнышей. Попытки эволюции как-то обойти это препятствие привели к тому, что человеческие детёныши, как и детёныши троглодитов, рождаются совершенно неготовыми к жизни. Они беспомощны и беззащитны. Все их ментальные и физические способности требуют дальнейшего развития и лишь тогда они становятся полезными организму. Объём мозга новорождённого составляет в среднем 385 кубических сантиметров и утраивается в течение первых лет жизни. Но даже эти адаптации не помогают — роды всё равно остаются слишком опасным процессом для современного человека. Дети и матери погибают просто от того, что размер черепа ребёнка слишком велик для лёгких родов. И, тем не менее, эволюция продолжает поддерживать существование этого странного большеголового существа.
Большой мозг человека отличается не только размером от мозга других животных, он ещё и существенно сложнее. Кора головного мозга высших позвоночных в общем больше, нежели у других животных, в то время как центры, отвечающие за дыхание, питание, передвижение и т. п. в целом примерно одинаковы. Интересно сравнить мозг современного человека с мозгом высших приматов соответствующего размера. Хотя мы с вами являемся в высшей степени визуальными животными (главную роль в ориентации в окружающей среде для нас играет зрительное восприятие), наш визуальный кортекс (затылочная часть мозга) относительно мал, в то время как префронтальный кортекс (лобная часть мозга) необычайно увеличен.
Как Вы видите, способность к имитации дорогого стоила троглодитам, а вслед за ними и нам. Что же они получили взамен? Отсутствие необходимости каждый раз изобретать колесо заново. Да, они долго взрослели, но, повзрослев, могли воспроизвести все приёмы обработки камня, изобретённого их предками сотни поколений назад и таким образом обеспечить себе наилучшие шансы на выживание.
Что же имитировали троглодиты? Прежде всего, движения. Эту их способность унаследовали и мы. Люди прекрасно могут имитировать практически любые движения. Вас не удивляет, что человечество изобрело способ записывать звуки, но до сих пор не существует азбуки для записи движений? Мы настолько хорошо воспроизводим движения следуя образцу, что практически не испытываем потребности в подобном алфавите.
Вы наверняка заметили ключевое слово в предыдущей фразе — образец. Образец, или алгоритм. Там, где воспроизводится образец, там есть алгоритм и там возникают репликаторы. И они действительно появились. Мы будем называть их «имами» от «имитации». Техника обивания камней становилась постепенно всё сложнее и традиционные способы научения животных (когда они каждый раз «заново» открывают для себя то, к чему привлечено их внимание — способ ловли мышки или строительства плотины) были уже малопригодны. Имитация снимает эту проблему. Возникает им обивания камня. И как всякий репликатор, он тщательно противится любому изменению. Некоторые имы обработки камня выживали сотни тысяч лет. Мимам такое и не снилось.
Троглодиты были первыми животными, поведением которых управляли сразу несколько репликаторов — гены и имы. Мы унаследовали этот второй вид репликаторов от троглодитов. Таким образом, нашим поведением управляют три вида репликаторов: гены, имы и мимы. Последние являются только нашими, специфически человеческими репликаторами.
Увеличивался мозг троглодитов, улучшалась способность к имитации, совершенствовались имы.
Изначально в науке господствовало представление, что каждому виду троглодитид присущ только определённый способ обработки камня, вероятно, по аналогии с животными, как врождённая сложная форма поведения. Однако связь между анатомическим строением троглодитид и спецификой камнеобработки была совершенно непонятной. При этом всё чаще приходилось конфронтировать с фактами, показывающими, что некоторые группы троглодитид обрабатывали камень способами, явно не соответствующими их «анатомическому» типу. Однако, если мы вспомним о тасующихся группах, перемещающихся на достаточно большие расстояния и приносящих с собой собственную технику обработки камня, загадка исчезает. «Единственное предположение, которое остаётся и которое правдоподобно: палеоантропы могли изготовлять изделия из камня и позднеашельского типа, и разных уровней мустьерского типа, и начальных уровней верхнего палеолита, но подселение к автохтонным популяциям требовало от пришельцев этологической ассимиляции, вернее, либо пришельцы перенимали местный набор приёмов, либо автохтоны перенимали вновь принесённый. Возможно, бывало слияние, образование смешанных наборов, но подчас практически и невозможна «бикультурность» в этой технологии, т. е. из двух взаимоисключающих приёмов мог быть автоматизирован либо один, либо другой» (Б.Ф.Поршнев, 2007, с.240-241). Интересно, что по большей части при этом побеждала более сложная техника обработки. Впрочем, если мы принимаем обработку камня как им, ничего удивительного здесь нет. Более сложная техника соответствовала более сложному, более совершенному иму, шансы которого на репликацию были соответственно выше.
Наверняка троглодиты имитировали не только приёмы обработки камня, но и другие движения. Исследователи описывали у некоторых «примитивных» племён интересный обычай: две группы людей становились друг против друга. Каждая группа держала в руках бревно. Сначала одна группа поднимала и опускала бревно, затем другая. И так они могли заниматься этим увлекательным занятием часами. Можно себе представить и группы троглодитов, имитирующих движения друг друга. Со стороны это должно было выглядеть забавно, но подобное времяпрепровождение, несомненно, увеличивало сплочённость группы.
К данной группе имов относятся также мимика и пантомимика. Мимика человека не врождённа, ребёнок научается ей в первые месяцы своей жизни. То, что мимика есть им, доказывает также то, что в разных культурах существуют отличия в экспрессивных движениях лицевых мускулов. Однако особенно иметическая природа видна на примере пантомимики. Здесь представители каждой культуры показывают разительные пантомимические, гарантированно не генетически унаследованные, отличия.