— В. А., — сказал он мне, — директор согласился, чтобы вы поехали вместо меня. Вы не хуже меня знаете, как это все получилось, и сумеете объяснить, я же заболел и ехать не могу.
— Н. Н., ведь это очень серьезное дело; как же это вы поручаете мне защищать вас?
— Защищать меня бесполезно. Как только пустим мельницу после газирования, меня все равно снимут с работы. Зачем я поеду? Только выслушивать ругательства и угрозы? Я напишу объяснительную записку, а остальное вы расскажете, вы в курсе дела, и, кроме вас, мне послать некого. Вы не отказывайтесь, если вы не поедете, директор пошлет коммерческого директора, а тот постарается всю вину свалить на меня. Я даже боюсь, что он повернет дело так, что меня отдадут под суд… Вы не отказывайтесь. Почему бы вам не поехать в Москву, не пожить там несколько дней? Пойдете в театр, купите, что найдете для себя. Вам лично никаких неприятностей не будет. Прочтете мою объяснительную записку, ответите на вопросы, и все.
— Мне, конечно, интересно поехать в Москву, но я боюсь, что вам от моей поездки будет мало пользы.
— А я считаю, что для меня самое лучшее, если поедете вы. Я знаю, что я должен был настоять на остановке производства, у меня есть на это право, но, к сожалению, я этого не сделал, не хотел идти на конфликт с директором и, поскольку до остановки на плановый ремонт оставался всего один месяц, я и вправду думал, что дотянем. Вы там объясните, что я старался дать стране как можно больше продукции и просчитался.
Последние слова Н. Н. сделали ясным для меня, почему он хотел, чтобы поехала я. Он сам ни за что не смог бы сказать с серьезным лицом, что хотел дать больше продукции для социалистической родины, — единственное, что смягчило бы вину. Ему было бы просто стыдно сказать такую ересь, да еще о себе лично. На самом деле он, конечно, побоялся взять на себя ответственность и наперекор директору остановить производство.
Перед отъездом директор вызвал меня и дал наставление, как представить дело в наркомате.
— Вы старайтесь напирать на то, что у нас нет складов для хранения зерна. О чем бы вас ни спросили, вы заканчивайте ответ тем, что у нас нет складов для хранения зерна.
Ему, видно, хотелось как-то защитить гл. инженера, но он боялся, что дело могут повернуть и против него. Он охотно поехал бы и сам, но вызывали технического руководителя, а не административного. В конце разговора он мне сказал:
— Главный инженер тряпка. Он должен был схватить меня за горло и настоять на остановке, а он не смог. Вот за это он поплатится, да и не только он, все производство страдает.
На комбинате ходили слухи, что директора вызывали по этому поводу в крайком партии и дали хороший нагоняй.
Так, совершенно неожиданно, я оказалась в Москве. Прожила я там три дня в свое полное удовольствие. Для меня наняли номер в большой гостинице "Киев", через наркомат мне достали билет на оперу в "Большой", с участием Барсовой. С одним из молодых инженеров наркомата я пошла посмотреть всесоюзный шахматный турнир, в те дни проходивший в Москве. Мне интересно было увидеть Кереса, который считается восходящей звездой в шахматном мире. Инженер, следивший со мной за игрой, спросил:
— Здесь играет сегодня один из ваших земляков, ростовчанин Бондаревский. Вы его знаете?
— Я его не знаю, но могу вам указать на него. Вон он в белой открытой рубашке апаш.
— Почему вы думаете, что это он?
— Я так же, как и он, приехала в Москву, не захватив с собой теплых вещей. У нас в сентябре еще лето и, направляясь сюда, я забыла, что здесь может быть холодная осенняя погода. Видите, все остальные участники в костюмах, а он в белой рубашке и в светлых брюках!
Мой собеседник пошел справиться; оказалось, я угадала.
В наркомате я прочла докладную записку гл. инженера и, отвечая на вопросы, заканчивала, как мне велел директор, жалобой на недостаток зернохранилищ. Меня, между прочим, спросили о взаимоотношениях между директором и гл. инженером. Я сказала, что отношения нормальные. Я действительно считаю их нормальными в наших условиях. Ведь темпы и условия на производстве, как напр., стахановщина, созданы не директором, а партией, директор только "рука партии". Если он ослабит нажим на производстве, его немедленно заменят более прижимистым. Что директор грубый нахал, так это не посчитают недостатком, они знают, что он бывший грузчик и ведь он его ругает у себя в кабинете, т. е. не подрывая авторитета Главного перед сотрудниками… Я рассказала, что, желая воспользоваться хорошим потоком зерна, директор очень сильно настаивал повременить с остановкой на очередную очистку, гл. инженер в конце концов рискнул повременить, тем более пару лет назад на мельнице был случай появления клеща, но тогда он размножался очень медленно. Отвечая на вопросы, я подчеркнула, что за время своего сравнительно короткого пребывания на комбинате гл. инженер провел реконструкцию мельницы и фабрики, добившись увеличения производительности фабрики вдвое, а мельницы на пятьдесят тонн в сутки.