Эдик Корин уселся поудобнее, привалясь спиной к прохладной железной решетке, и выудил из кучи тряпья пластиковый пакет с едой. Странно, что крысы не добрались до него. Непонятно вообще, почему крысы его боятся, хотя он вовсе не враг этим милым зубастым зверькам. Как обычно, они окружили ложе плотным кольцом — их десятки, сотни — и, жалобно попискивая, чего-то ждут. Ни одна не решается переступить незримую черту, отделяющую его от них. Корин давно обрел способность видеть в темноте даже лучше, чем на свету, и отлично различал их острые мордочки с блестящими бусинками глаз и трепещущие от азарта гладкошерстные, длиннохвостые тушки. Время от времени он делал попытки их приручить, но крысы не подпускали его близко.
Он достал из пакета пирог с капустой, шматок вареного мяса и бутылку пепси-колы и начал методично жевать, сопя и отрыгивая. После долгого забытья он всегда просыпался голодный, с угрожающе бурчащим желудком, потому запасался заранее едой. К счастью, с пропитанием в этом городе не было проблем. К услугам страждущих сотни помоек и тысячи мусорных баков, набитых аппетитными объедками, и большая часть населения давно перешла на подножный корм, вознося благодарение новым русским за неслыханные щедроты.
О да, Аня Берестова, Анек, Аннуся, — прелестное видение минувших дней. Не случайно она пригрезилась. После своего счастливого перевоплощения Эдик Корин ни в чем больше не нуждался, высокая духовная цель сделала его самодостаточным, но все же он, как оказалось, оставался общественным животным — от видовой природы не уйдешь — и изредка, особенно после очередной победы над вселенским злом, испытывал потребность увидеть рядом доброго товарища, единомышленника, соучастника в великой борьбе. А кто же лучше подходил на эту роль, как не белокурая Анечка с ее отзывчивым, храбрым сердечком?
Их роман с Анечкой получился стремительным и скоротечным. К одиннадцатому выпускному классу он уже в достатке отведал женской сладости, но Анечка, к его удивлению, оказала стойкое, упорное сопротивление. Чтобы ее заполучить, ему пришлось влезть в первые в своей жизни, довольно большие долги. Он занял триста долларов у Анастасии Вадимовны, лучшей материной подруги, женщины-вамп, которая походя и небрежно лишила его невинности в четырнадцать лет. Она же, кстати, не пожалела времени, чтобы обучить его науке любви, и внушила, что главный и единственный ее закон состоит в том, что настоящий мужчина никогда, ни при каких обстоятельствах не оставит женщину неудовлетворенной. Для Анастасии Вадимовны, владелицы известного салона мод «Сизая голубка», а также нескольких массажных кабинетов, триста баксов не были сколь-нибудь значительной суммой, но отстегнула она их со скрипом и под большой процент. Так и не смогла ему простить, что он перестал являться по первому ее зову, когда ей приспичивало. Почему-то вбила себе в голову, что за все хорошее, что она для него сделала (включая, честно говоря, и безвозвратные ссуды), он обязан находиться при ней до конца дней в качестве безотказного мальчика-вибратора.
На двести долларов он купил Ане новенький японский компьютер, который в ту пору, как и видак, еще не стоял у каждого уважающего себя, продвинутого молодого человека на столе рядом с пепельницей, — престижную, знаковую вещь. На оставшуюся сотнягу повел девушку в модный кабачок «Фортуна» на Чистых прудах, где в хорошем темпе влил в нее, еще находившуюся под гипнозом дорогого подарка, бутылку красного вина с добавлением двух коньячных коктейлей, которые она по наивности приняла (по его уверению) за безобидную «элит-колу», изготовленную по рецепту якобы тибетских монахов специально для запивки бараньего шашлыка. Потом загрузил ее, совершенно пьяную, в битую-перебитую отцову «пятеху» и отвез за город, в ближайший лесок. Дальше началась фантасмагория. Корин не ожидал, что встретит отпор, тем более, что всю дорогу в машине девушка давала красноречивые авансы, с трепетом отзывалась на прикосновения, истерически хохотала, и на светофорах они успели нацеловаться до одури. Он не сомневался, что их обуревает взаимное желание, и, едва припарковался у проселочной дороги в кустах, подступил к подружке со всем пылом юной страсти. Впоследствии, анализируя ситуацию, Корин пытался понять, на чем прокололся, и пришел к выводу, что нужно было довести атаку до победного завершения прямо в машине, но там ему показалось тесновато, и черт дернул вывалить почти парализованную, слабо попискивающую девушку на траву, где она мгновенно очухалась, резким толчком в грудь спихнула ухажера с себя, вскочила на ноги — и мгновенно исчезла в гуще деревьев. На ходу застегивая штаны, разъяренный неслыханной подлянкой, влюбленный юноша догнал ее на берегу какого-то гнилого ручья, они начали бороться в темноте, пока оба не рухнули в воду. Из воды Анек выкарабкалась первая: Корин крепко приложился коленом о камень — и опять укрылась в лесу. И все это молчком, без единого звука, лишь когда падали в воду, она выдохнула затяжное, жалобное: «Ма-а-а-мочка!»