Не обращая внимания на мачеху, Линдсей неотрывно смотрела на Хаксли. Да, прическа у нее и впрямь растрепалась, в этом Белла не погрешила против истины, но Хаксли скорее назвал бы результат очаровательным. Золотистые волосы спутанными прядями струились по лицу и плечам девушки, как будто она только что вернулась с верховой прогулки по открытым всем ветрам холмам. На любой другой девице сильно поношенная коричневая шерстяная амазонка показалась бы неряшливой и безвкусной, но на Линдсей потертая ткань плотно облегала округлые соблазнительные формы, точно гладя их любящей рукой, и дразнила воображение, словно предлагая ему дорисовать прелести, скрывающиеся под складками платья. Линдсей взволнованно обвела пухлые розовые губки языком — и глаза молодых людей встретились.
Хаксли ощутил возбуждение, резкое и внезапное, как удар в живот. Какой бы юной и неопытной ни была его будущая жена, но, даже несмотря на всю свою невинность, она умела понять, когда мужчина вожделеет ее.
Все четверо молчали, но виконт мог бы наслаждаться молчанием сколь угодно долго — лишь бы глядеть и глядеть на это упоительное видение. Наконец Роджер Латчетт откашлялся.
Его светлость пришел к нам с определенным предложением. Он…
Нет!
Белла замахнулась на девушку веером.
— Тихо, дурочка. Не забывай о хороших манерах. Сядь рядом со мной.
Линдсей не оторвалась от двери. Какой-то момент Хаксли даже всерьез ожидал, что она вот-вот сорвется с места и убежит. Тогда ему оставалось бы лишь догнать и как следует приструнить беглянку. Заманчивая перспектива.
Ты выходишь замуж, — объявил Роджер, широко раздувая грудь в аляповатом жилете. — Согласно пожеланию его светлости, ты отправишься в Лондон, и некоторое время погостишь у его тети, графини…
Он вопросительно поднял бровь, косясь на Хаксли.
Баллард, — подсказал тот. — Антония, графиня Баллард. Она подготовит вас к появлению в высшем свете и к роли моей жены.
Ее гардероб, — пробормотала Белла, обращаясь скорее к самой себе, чем к кому-либо из присутствующих. — Ее надо будет одеть с головы до ног.
Это станет одним из моих подарков невесте, — поспешно произнес Хаксли. Ему не жаль было никаких денег ради достижения цели.
Вы более чем добры. — Белла многозначительно поглядела на виконта. — Мы займемся всеми необходимыми приготовлениями прямо здесь. У меня отличная портниха. Когда вы хотите видеть Линдсей в Лондоне?
Хаксли заметил, что личико девушки сделалось совсем восковым, а глаза потемнели от ужаса.
— В течение двух недель. Ее первый выход в свет состоится на балу у Камберлендов. Но тете потребуется некоторое время на ее обучение. — Он протянул руку Линдсей и негромко добавил: — Подойдите сюда, Линдсей. Мы с вашим опекуном заключили соглашение, которое вас совершенно не касается, но мне все же хотелось бы видеть на вашем личике хоть какое-то подобие радости от выпавшего вам жребия.
Словно загипнотизированная, девушка сделала несколько шагов вперед, пока Хаксли не смог поймать ее маленькую ледяную ручку, и что-то неразборчиво пробормотала. Виконт, нахмурившись, нагнулся поближе, и Линдсей, привстав на цыпочки, прильнула губами к его уху. Хаксли едва сдержал страстный порыв прижать ее к себе.
— Не делайте этого, милорд, — прошептала она. — Умоляю вас, ради вашего же блага, не настаивайте на этой безумной затее.
Хаксли резко выпрямился, вдыхая ее свежий и сладкий аромат. Полевые цветы и холодный морской ветер.
— Обычное дело. Девушки всегда несговорчивы. — Он улыбнулся. — Ничего, это скоро пройдет.
Роджер Латчетт залился понимающим хохотом, и виконт стиснул зубы.
Внезапно Линдсей выдернула руку из его ладони.
— Я не выйду за этого человека, — громко произнесла она. Хаксли тяжело вздохнул. Идти на крутые меры не хотелось, но если без этого не обойтись — что ж, он готов.
Просто он джентльмен, — пролепетала Линдсей. — Всегда и во всем настоящий джентльмен. Он сам так сказал. Сказал, когда мы…
Когда вы что? — Белла вскочила на ноги. — Так я и знала, тут что-то кроется. Когда вы встречались? Что между вами произошло? Нет, Роджер, — она одним жестом заставила Латчетта замолчать, — не вмешивайся. Недаром мне не верилось, что этот человек, за которого любая знатная дама в любой миг выйдет, вдруг ни с того ни с сего захотел жениться на Линдсей. Он явно желает пустить пыль нам в глаза, чтобы замять последствия своих гнусностей с минимумом неудобств для своей персоны.
Маменька…
Молчи, тебе говорят. Если этот негодяй опозорил невинную девушку, предназначенную для монастыря, ему так легко не отделаться. Он не заставит нас замолчать, позволив оставить то, чем мы и так уже владеем по праву. О нет. И этот домик в Челси, где мы будем прозябать, пока он не сможет избавиться от нас, — этого тоже мало. Немыслимо мало.
Наглость этой мегеры на миг не только ошеломила, но даже и восхитила виконта. Однако в следующую секунду Линдсей отшатнулась и застыла на месте, вытянувшись во весь свой небольшой рост, и Хаксли срезу же позабыл и о Латчетте, и о его гнусной мамаше.
Забудьте об этом, мадам, — отчеканила девушка тихим, но твердым голосом. — Выкиньте из головы. И это ко всем вам относится. Слышите?
Полно, полно, — урезонивающе произнес Роджер.
Нет. — Линдсей откинула назад копну волос и подбоченилась. — Действительно, была совершена роковая ошибка, но совершил ее не виконт. Это я во всем виновата.
Мисс Гранвилл…
Позвольте мне договорить, — прервала Хаксли девушка. — Вы правы. Я падшая женщина.
Белла задохнулась, ловя ртом воздух, и без сил опустилась на диван.
Так я и знала.
Сэр, вы — негодяй, — провозгласил Латчетт, но глаза его довольно сверкнули.
Неправда! — воскликнула Линдсей. — Его светлость не виноват в том, что я падшая. Это я виновата, только я. Это я вызвала химическую реакцию между нами. — Она отважно переводила взгляд с лица на лицо, пока наконец ее горящие глаза не остановились на виконте. — Я пришла к его светлости, когда он спал, и заставила его согрешить. Я… я соблазнила его, сонного, и склонила согрешить со мной. И я приношу ему свои извинения и освобождаю от ложно понятого чувства долга передо мной. Роджер, я хочу, чтобы ты немедленно увез меня в монастырь, любой монастырь.
Хаксли буквально разрывался на части. Ему было крайне неловко — но вместе с тем и смешно, невероятно смешно, как еще ни разу в жизни. Отвернувшись, он уставился в окно на темное грозовое небо.
— Я согрешила! — исступленно кричала Линдсей.
Откинув назад голову, виконт прикрыл глаза, моля Бога ниспослать ему терпения.
— Хаксли? — Латчетт говорил с неописуемым хладнокровием.
— Просто она еще совсем ребенок, — произнес Хаксли, чувствуя, как на него навалилась внезапная усталость. — И донельзя наивна. Чего и следовало ожидать. Моя тетя будет ждать ее, как мы с вами условились.
И с того дня, молча поклялся он, Линдсей Гранвилл, будущая виконтесса Хаксли, будет делать и говорить лишь то, что придется по вкусу ее будущему мужу.
Глава 7
— Вас поймают, мисс. Вот помяните мои слова, непременно поймают. — Гвин, горничная Беллы, заламывая руки, семенила вслед за Линдсей по спальне, то и дело забегая вперед и заглядывая хозяйке в глаза. — А не поймают, так мне же хуже. Вот помяните мои слова. Будет мне на орехи. Если вообще не уволят.
Последняя фраза явно выдавала глубокое убеждение злополучной служанки, что смерть предпочтительнее перспективы лишиться места и остаться без всяких рекомендаций и надежды на новое.
Заглянув в лицо трясущейся от страха девушке, Линдсей взяла ее холодную руку в свои.
Гвин, пойми, я сейчас хочу услышать от тебя только одно.
Да, мисс?
Я могу на тебя рассчитывать? Ты ведь никому не выдашь мои планы на следующие несколько дней? Обещаешь?
О, мисс…
Линдсей внушительно наклонилась поближе к горничной. Ей самой не нравилось то, что она собиралась сказать, но выбора не было.