Джулиан задумчиво разглядывал кончики ногтей на своей холеной руке.
Надо отдать тебе должное, это лакомый кусочек. Какая потрясающая грудь.
— Ах ты… — Эдвард резко шагнул вперед, но взял себя в руки. — Ты не должен был подглядывать. Впрочем, я тебя не виню, — уже более миролюбиво докончил он, сбавив тон. — Садись. Только сперва плесни нам по стаканчику мадеры.
Гром и молния, он никак не мог успокоиться. Эдвард и не помнил уже, когда еще так долго пребывал в подобном состоянии, разве что когда зеленым юнцом заглядывал за корсажи молочницам. Впрочем, виконт и по сей день не оставался равнодушен к пышной груди, готовой вот-вот предстать взору во всем своем великолепии. Но тут он ощутил такое стеснение в чреслах, что поспешил направить мысли по новому руслу. Черт побери, эту Линдсей Гранвилл! И почему, скажите на милость, она не оказалась скучной плоскогрудой простушкой, которую виконт ожидал увидеть? Тогда все было бы гораздо проще. Женился — и дело с концом. Отправил бы ее тихо-мирно в Девоншир, а затащил бы в постель уже когда-нибудь потом, когда понадобится наследник. — Хочешь поговорить об этом?
Виконт хмыкнул. Похоже, теперь основная проблема состояла не в том, чтобы пересилить отвращение и лечь в постель со своей будущей женой, когда это станет необходимо, а в том, чтобы удержаться и не сделать этого прямо сейчас. Слишком уж Линдсей хороша.
— Я ошибаюсь, или наша неприступная мечта девичьих грез наконец-то сдалась? Теперь главное — не отступать.
Увы, главное состояло теперь именно в том, чтобы отступить, пока не поздно.
Не мели чушь, Ллойд-Престон. Джулиан всунул Эдварду в руку стакан.
Приканчивай, а я налью тебе следующий. Если я видел на своем веку человека, которому необходимо срочно промыть мозги, — так это ты.
— Не пытайся читать мои мысли, — обрезал виконт, но все же взял стакан, одним глотком осушил его и протянул обратно Джулиану.
— Признаться, я разочарован, — ни с того ни с сего заявил Джулиан, в очередной раз вытаскивая пробку из графина. Мадера с бульканьем потекла в стакан.
— В чем еще дело? — раздраженно осведомился виконт. — Что тебя разочаровало?
— Ну, грех, конечно, жаловаться, но тебе не кажется, что не очень-то вежливо опускать занавес, не дождавшись окончания пьесы?
Эдвард медленно повернулся к другу.
— В каком это смысле? — очень тихо спросил он.
— В том, что эта девчонка, кем бы там она ни была, отдалась бы тебе по первому требованию где хочешь. — Молодой человек засмеялся, сверкнув двумя рядами белых зубов. — Причем в буквальном смысле — где хочешь. Я уже надеялся проверить, улучшилась ли твоя техника с тех пор, как я наблюдал ее в последний раз. Защищайся и нападай — и вперед, к победе. Помнишь те деньки?
— К несчастью, все мы в юности совершаем немало глупостей. Виконт хотел бы забыть некоторые события своей жизни, особенно те, что относились к началу его учебы в Кембридже и двум престарелым девицам легкого поведения, которые с радостью согласились посвятить двух юных выпускников Итона в самые экзотические способы плотских утех.
— Знаешь, Эдвард, и сейчас найдется немало тех, кто не откажется закатить небольшую оргию. Буквально на днях кто-то из приятелей советовал мне посетить некий монастырь в определенный час ночи. Похоже, старый добрый клуб Адского Пламени еще не канул в Лету.
Эдвард с отвращением скривил губы.
— Не выношу этих старых шлюх, обряженных тринадцатилетними девственницами, с повадками и гоготом, как у пропитых извозчиков. И всяких французских извращенцев тоже не выношу.
— Честно говоря, в данный момент его могла бы заинтересовать лишь одна девственница в мире. А возможно, и не только в этот момент, но и вообще… Виконт шумно перевел дух. — Словом, все эти глупости в твоем вкусе мне не по душе.
— Отнюдь нет, ни в каком не в моем. — Джулиан развел руками. — Ты и представить не можешь, что происходит со мной при одном упоминании о подобных мерзостях. Просто, полагаю, сцена, которой я только что невольно стал свидетелем, пробудила какие-то эмоции даже в моей бесчувственной и аскетичной натуре. Страшно эротично, старина. Эти груди в лунном свете. А ножки. А…
— Хватит, Джулиан, — оборвал его Эдвард, внимательнее приглядываясь к другу. — Верю, что ты и впрямь впечатлен. Ты совсем не в своей тарелке. Что, проблемы с женщинами?
— Пфа! Ты же знаешь, у меня нет времени на такую ерунду. Подчеркнутое отсутствие у Джулиана интереса к противоположному полу ни на миг не обмануло Эдварда. У младшего Ллойд-Престона, отпрыска благородной, но небогатой семьи, всегда было туго с деньгами. Два года назад он до безумия влюбился в некую девицу, без зазрения совести променявшую его на более выгодного жениха. В день, когда объявили об их помолвке, Джулиан умудрился напиться до бесчувствия. А на следующий день, пока Эдвард поддерживал голову друга над умывальником, несчастный влюбленный поклялся никогда больше не влюбляться вновь. Вплоть до сегодняшнего дня он свято выполнял эту клятву, но виконт Хаксли знал, какой вулкан страстей пылает под холодной и сдержанной внешностью Джулиана.
— Слыхал последние новости о тебе, Эдвард. — Ллойд-Престон поигрывал полным стаканом. Линии его губ стали тверже, и Эдвард догадался, что друг тоже вспомнил свою утраченную любовь.
— И какие именно, позволь спросить? — Виконт с размаху бросился в кресло и вытянул ноги. Черт возьми, он все еще не может успокоиться.
— О твоем скором браке. Надо сказать, я очень удивлен. Вот предприимчивая особа! Ухитрилась-таки захомутать тебя.
От неожиданности Эдвард даже выпрямился в кресле.
— Где ты слышал? Ведь мы не собирались никому говорить, покуда тетя Антония не даст добро.
— Даже неподражаемая графиня не в состоянии заставить роскошную… в смысле прекрасную, Клариссу держать рот на замке.
— Ах это… — Перевернув вверх дном пустой стакан, Эдвард вновь откинулся на спинку кресла. Пора угомонить Клариссу. Задача не из трудных. Стоит припугнуть ее публичным осмеянием во всех светских гостиных Лондона — и она тотчас же вернется к своему старику Фэддоуну. Завтра он повидается с этой смазливой интриганкой. Или послезавтра — какая разница?
— Значит, это правда? — спросил Джулиан.
Эдвард прикусил нижнюю губу. Жаль, он не из тех мужчин, которые могут найти утешение в объятиях соблазнительной и податливой любовницы. Ведь Кларисса так соблазнительна… а уж до чего податлива. Но увы, подобный выход не для него.
— Признаюсь, я изумлен.
— Джулиан. Ты прекратишь говорить загадками или нет?
— Сосредоточься, все поймешь. Во-первых, не думал я, что ты позволишь себя окрутить какой-то распутнице. А во-вторых, раз уж позволил, зачем тратишь любовный пыл, который тебе понадобится для Симмондс, на какую-то служаночку?
Эдвард на миг опешил, но сумел взять себя в руки.
— Мы не собираемся сейчас обсуждать мой пыл, Джулиан. А также, позволительно или нет мне заводить интрижку, когда подвернется удобный случай. И я вовсе не женюсь на распутнице. А девушка, которую ты только что… невинная девушка, которую ты осквернил своим грязным подсматриванием, вовсе не служанка.
— Ага. — Джулиан прислонился к каминной полке. В его ясных серых глазах плясали веселые чертики. — Так, значит, Симмондс соврала.
— Не усложняй себе жизнь. Завтра я с ней поговорю.
— Жаль бедняжку. — Насмешник с преувеличенным вздохом вытащил из жилетного кармана лорнет и принялся помахивать им перед собой. — Тогда это объясняет то, что я видел.
— Ты видел, — виконт угрожающе приподнялся, — жениха и невесту, которые улучили минутку, чтобы хоть чуть-чуть побыть наедине.
Насмешливая улыбка медленно сползла с губ Джулиана.
— Ты шутишь.
На лице его отразилось такое потрясение, что Эдвард даже позлорадствовал.
— Не совсем. А ты, мой друг, поклянись держать то, что я тебе скажу, в тайне, пока я сам не разрешу об этом рассказывать.
— Она же совсем ребенок, — прошептал Джулиан. — Прелестный ребенок.
Эдварда снова бросило в жар. Невыносимое напряжение стиснуло чресла, заставив виконта беспокойно заерзать на сиденье.