— Ей уже скоро двадцать. А в остальном ты прав, она действительно прелестна, но это не имеет ровным счетом никакого значения.
Ах, если бы он мог убедить в этом и самого себя!
— Но кто она, Эдвард? Как ее зовут?
Джулиан придвинул кресло поближе к Эдварду и сел, откинув назад фалды фрака темно-вишневого цвета.
— Давай расскажи мне все по порядку. Можешь ничего от меня не утаивать, все равно я так хорошо тебя знаю, что сам догадаюсь, если ты о чем-то умолчишь.
— Именно это я и собираюсь сделать. — Эдвард устало провел рукой по глазам. — То есть не умолчать, а поделиться с тобой. Мне может потребоваться твоя помощь. Хотелось бы знать, что ты на моей стороне.
— Ну так расскажи, в чем дело. Ради Бога, Эдвард, старина, объясни мне, что происходит. Кому ты вообще можешь довериться, если не мне? Да ведь если бы не ты, я…
— Давай не будем об этом. — Эдвард жестом заставил друга замолчать. Тот злосчастный эпизод с неудавшейся любовью мог бы обойтись Джулиану гораздо дороже, чем мучительное похмелье после нескольких бутылок мадеры, но именно рука Эдварда вовремя отвела дуло пистолета от его виска.
— Тут скрыта какая-то страшная тайна. — Джулиан побледнел. — Я чувствую, дело неладно. Эх, как бы мне хотелось, чтобы с нами сейчас был Джеймс.
— Мне тоже. — Эдварда захлестнула горечь. — Тогда бы во всем этом не было никакой необходимости. Джулиан, даешь слово, что все, что ты узнаешь сегодня ночью, останется в тайне?
Тот кивнул.
— Ну конечно. — Эдвард прикрыл глаза. — Я бы доверил тебе даже свою жизнь. Собственно, сегодня я именно так и поступаю.
— Эдвард…
— Послушай меня. Джеймс был убит.
Наступила такая долгая пауза, что Эдвард подался вперед и крепко стиснул руку друга.
— Ты слышишь? Он погиб вовсе не от французской пули. Он был убит. Заколот насмерть каким-то англичанином, да покарает его Господь.
— Послушай, но это же бессмысленно. Джеймс погиб в морском сражении два года назад. Ты же сам разговаривал с королевским гонцом. Что еще за новая напасть? И при чем тут эта девушка?
— Ко мне пришел один человек по имени Кертц. Он служил матросом на том самом корабле, где погиб Джеймс. Говорить на эту тему было для виконта все равно что поворачивать нож в ране. С того рокового дня, когда моряк разыскал Эдварда в Индии, молодой человек еще ни разу не рассказывал никому свою страшную тайну — даже сыщику Тревису, который был достаточно умен, чтобы выяснить истинную причину неожиданного интереса виконта Хаксли к семейству Гранвиллов. Однако Тревису хватило сообразительности не выказывать своих сомнений по поводу того, что человек с таким положением в обществе, как виконт Хаксли, пустится в столь долгий путь лишь затем, чтобы своими глазами взглянуть на какую-то провинциалочку.
— Продолжай, — негромко попросил Джулиан.
— Я собираюсь отомстить за Джеймса. — Виконт поднялся на ноги. — Отомстить медленно, причинив убийце как можно больше страданий.
— Верю, — отозвался Джулиан, подходя к другу и кладя руку ему на плечо. — Скажи, чем я могу тебе помочь.
— Поддержи меня. Будь рядом. Не бойся, я не заставлю тебя рисковать жизнью.
— Ну а если даже и так? А этот моряк объяснил тебе, как найти того, кто… Он сказал тебе, кто убил Джеймса?
— Он сам не знает имя того, кто нанес удар.
— Но ему хотя бы известно, где и как его найти?
— Нет.
Джулиан развернул друга лицом к себе.
— Тогда как мы его отыщем?
— Никак.
— Ничего не понимаю.
— Сейчас поймешь. — Эдвард улыбнулся, но в этой мрачной улыбке не было и тени веселья. — Мне нет дела до конкретного исполнителя. Мой враг не он. Я собираюсь разделаться с тем негодяем, что подослал убийцу. И я так с ним разделаюсь, что он еще будет ползать у моих ног, моля о пощаде. И только тогда, в самом конце, я скажу ему, почему погибло все, что было ему дорого, его позор, полное падение, ничтожество и гибель — вот в чем будет состоять моя месть. Джулиан опустил голову.
— Не хотелось бы мне оказаться на его месте. Но уж этого-то человека ты знаешь?
— Да. — В душе Эдварда вновь запылала раскаленная добела ярость. Но он всегда умел выжидать и сдерживать свои чувства. — Джеймс пытался спасти другого человека, на которого во время битвы напал свой же соотечественник. Царило такое смятение, что никто, кроме Джеймса и этого Кертца, который разыскал меня, не видел наемного убийцы. Джеймс попытался предотвратить злодеяние, но был смертельно ранен и умер на руках у Кертца. А тот слышал его последние слова и передал мне послание моего дорогого брата. Он…
На Эдварда вдруг нахлынула дурнота. Молодой человек поднес руку к лицу и прислонился к стене, прижавшись пылающим лбом к холодному дереву.
— Давай уйдем. — В голосе Джулиана смешались сочувствие и тревога. — Моя карета у дверей. Поедем на Кавендиш-сквер, я проведу с тобой ночь, а к этому разговору вернемся завтра. Ты слишком вымотался.
— Я должен закончить. Тогда ты все поймешь. Негодяй, которого я уничтожу, нанял убийцу, чтобы завладеть тем, что по праву принадлежало другому.
— А нельзя передать это дело в руки властей? — осведомился Джулиан, хотя и без всякой надежды.
А доказательства? Слова какого-то моряка, который продал свой рассказ за немалую сумму, а потом пропал? Какие могут быть улики по делу об убийстве двухлетней давности? И даже если бы власти согласились принять дело к рассмотрению, их приговор — пусть даже справедливый — меня не удовлетворит.
Джулиан вздохнул.
— Сам знаешь, мой друг, для тебя я готов на все. Проси чего угодно, любой помощи — я к твоим услугам.
— Спасибо.
— Но теперь, Эдвард, ты должен рассказать мне и все остальное. Мне почему-то кажется, что худшее еще впереди.
Эдвард лихорадочно прикидывал, какую часть правды может доверить другу.
— Девушка, которую ты видел, через несколько недель станет моей женой.
— Понимаю. Но об этом можно поговорить и потом.
— Нет, Джулиан. В этом-то вся суть моего плана. Ее брата звали Уильям Гранвилл, его-то и пытался спасти Джеймс. А ее сводный брат — Роджер Латчетт — и есть тот самый негодяй, подославший убийцу.
Глава 11
Линдсей легко взбежала по ступенькам на крыльцо дома леди Баллард, но не успела постучать, как дверь отворилась и на пороге появился Норрис. Нос дворецкого был надменно задран.
— Добрый день, Норрис, — дружески поздоровалась девушка в нарушение всех правил тети Баллард. Та постоянно учила ее, что в общении со слугами необходимо хранить величественное превосходство и обращаться к ним лишь тогда, когда надо отдать какой-либо приказ. Линдсей сие правило казалось донельзя глупым. Дома, в Корнуолле, все слуги были ее друзьями — так зачем ей в Лондоне вести себя иначе? Тем более что она не собирается задерживаться здесь надолго.
Молча поклонившись, Норрис учтиво распахнул дверь пошире.
— Заходите, — через плечо позвала Линдсей свою новую приятельницу, с которой познакомилась сегодня, и Эмму. — Скорее.
С утра графиня Баллард жаловалась на простуду и не пожелала выходить из дому, поэтому Линдсей отправилась в очаровательный маленький салон леди Сибил на Беркли-сквер лишь в сопровождении верной Эммы. Однако там камеристка мигом скрылась на половине прислуги, а бедняжка Линдсей осталась совершенно одна и едва не умерла от робости и страха.
Однако хотя с утра ей совсем не хотелось никуда ехать, теперь девушка не жалела о том, что графиня проявила настойчивость и все-таки отправила ее в гости — потому что там она нашла новую подругу, а друзья сейчас были ей нужны как воздух.
У леди Сибил велись такие умные и светские разговоры, что сперва Линдсей боялась, как бы не ляпнуть что-нибудь невпопад и не опозориться, выказав свою глупость и необразованность. Однако, на ее счастье, речь зашла о романах вообще и о стихах пылкого лорда Байрона в частности. Признаться, Линдсей не очень-то любила лорда Байрона, но не посмела высказать своего мнения перед столь блестящим обществом.