– Вы не должны были его выпускать.
– Где вы его видели, бригадир Алстрем?
– У себя, в пятом отсеке.
– Вы с ним говорили? Он к чему-нибудь притрагивался?
– Нет. Он быстро ушел. Но он появлялся, а это никуда не годится.
– Ответьте, пожалуйста, было ли в его облике что-то новое?
– Новое? — презрительно переспрашивает она. — Ничего, если не считать наполовину снесенный череп.
– Я не имел в виду его травму, — осторожно произносит Эрон. Странно, что юмор Алстрем когда-то казался ему мягким.
– Нет.
– Бригадир Алстрем, лейтенант Тиг не покидал своей палаты в изоляторе. Мы установили это по записям сердечного ритма и динамики дыхания. Он все время находится на месте.
– Вы его выпустили.
– Мы этого не делали. Он оставался здесь.
– Нет.
Эрон ожидает, что Алстрем оседлает своего конька: «Раз уж вы считаете меня упрямой шведкой, то докажите вашу правоту!» Ее упрямство вошло в легенду. Во время ускорения она спасла всю экспедицию, отказавшись верить показаниям своих собственных компьютеров, пока сенсоры в обшивке не были проверены на кристаллизацию. Впрочем, на сей раз она вскакивает, словно подхваченная порывом холодного ветра, и невнятно произносит:
– Неплохо бы домой… Я так устала от этой машины!
Реплика звучит настолько неожиданно, что Эрон не находится с ответом и позволяет ей уйти. Очередной повод для беспокойства: если Алстрем потребуется психиатрическая помощь, то попробуй доберись до ее мозгов! Тем не менее он чувствует облегчение: оба, якобы «видевшие» Тига, находились в момент «встречи» в угнетенном психологическом состоянии.
Галлюцинация в образе Тига — вполне логичное явление. Тиг — символ катастрофы. Самое подходящее привидение для обеспокоенных душ! Странно, что оно явилось только двоим. Он в очередной раз с гордостью думает об экипаже «Кентавра», сохранившем душевное равновесие даже после десяти лет, проведенных вне Земли, в тесноте, когда за тонкой стальной обшивкой таится мгновенная смерть. Теперь появилась новая угроза их психике — осколок инопланетной жизни, изолированный в трюме «Гаммы», или как ее называют члены экипажа, — «Чайной розы». Инопланетянин Лори… Эрон ощущает его буквально у себя за спиной.
– С вами хотят увидеться еще двое, босс, — раздается в переговорном устройстве голос Коби.
Это тоже не очень характерно: экипаж «Кентавра» — люди здоровые. Появляется перуанец океанограф. Он, стыдясь, жалуется на бессонницу. Этот человек с религиозным предубеждением отвергает медикаменты, но Эрон все же уговаривает его попробовать альфа-регулятор. Следующий — Кавабата, старший по гидропонике. Его беспокоят судороги ног. Эрон прописывает ему хинин. Кавабата задерживается, чтобы с энтузиазмом поболтать о культурах эмбрионов, которые он недавно испытывал.
– Девяностопроцентная выживаемость после десяти лет криостаза! — Он широко улыбается. — Мы готовы к высадке на планету. Кстати, доктор, неужели лейтенант Тиг так быстро поправляется? Я гляжу, вы уже предоставили ему свободу!
Эрон слишком поражен, чтобы дать связный ответ, и что-то бормочет себе под нос. Сельскохозяйственный маг разражается панегириком своим курам, которых Эрон ненавидит всей душой, после чего ретируется.
Потрясенный Эрон идет проведать Тига. На экране перед дверью в палату высвечиваются показания: пульс без перебоев, электроэнцефалограмма в относительном порядке, хотя высшая нервная деятельность несколько ослаблена. Эрон открывает дверь.
Тиг лежит на боку, демонстрируя заостренный нордический профиль. Он крепко спит под действием наркоза. На вид ему не больше двадцати пяти лет: легкий румянец на щеках, на закрытые глаза падает золотой локон. Типичный красавчик, обреченный на вечную жизнь с трепещущей за спиной белоснежной мантией. На глазах у Эрона он шевелится, вскидывает руку с капельницей, поворачивает голову.
На месте левой затылочной дуги — уродливый провал. Три года назад Тайгер Тиг стал их первым — и до сих пор самым серьезным — пострадавшим. Произошло это по нелепой случайности: он благополучно возвращался после трудного выхода в открытый космос, но в самый последний момент, когда собирался задраить за собой люк, едва не был обезглавлен невесть откуда взявшимся пустым кислородным баллоном…
Словно ощущая присутствие Эрона, Тиг очаровательно улыбается; его чувственные губы все еще обещают усладу. До травмы Тиг сменил несколько возлюбленных мужского пола, что было изначально заложено в программу «Кентавра». Это, как и многое другое, обеспечивало некое равновесие в бесконечном полете.
Сам Эрон никогда не входил в число любовников Тига, так как знал цену своему неуклюжему телу и предпочитал необременительную снисходительность Соланж. Это тоже, по-видимому, было включено в программу.
Рот Тига приходит в движение, Он пытается что-то сказать во сне.
– Хо… Хо… — Он демонстрирует ухо с оторванной мочкой. Ресницы приподнимаются, небесно-голубые глаза нашаривают Эрона.
– Все хорошо, Тайгер, — врет Эрон, успокаивая его прикосновением. Тиг издает булькающие звуки и снова засыпает, изящным движением гимнаста повернувшись на бок. Эрон проверяет катетеры и выходит из палаты.
Напротив — каюта Лори. Дверь закрыта. Эрон по-родственному распахивает ее и заглядывает внутрь, косясь на камеру под потолком. Лори лежит на койке и читает. Вполне милая, совершенно нормальная картина.
– Завтра в девять ноль-ноль, — напоминает он ей. — Там все и решится. Ты в порядке?
– Тебе виднее. — Она легкомысленно показывает на биомониторы. Эрон подмигивает ей и выходит. Надо поговорить с Коби, он сейчас как раз в амбулатории.
– Возможно ли, чтобы Тайгер забрался туда, где его не смогла найти камера? — спрашивает Эрон.
– Совершенно немыслимо. Сами взгляните. — Коби показывает на пропускной шлюз изолятора. — Я тут ни при чем.
– Разве я тебя обвиняю?
На самом деле за ним есть вина, и оба это знают. Пять лет назад Коби стал первым, кого Фрэнк Фой подверг допросу. Эрон поймал своего коллегу за изготовлением и продажей наркотических препаратов. Он невольно вздыхает. Дурацкая история… О том чтобы наказать Коби, как и любого другого на «Кентавре», не было речи: лишних людей в экипаже нет. К тому же Коби — их главный диагност. Когда — и если — они вернутся на Землю, ему угрожает… кто знает, что ему угрожает?
Обезьянья физиономия Коби выглядит оживленной. Конечно же, планета! Это ставит крест на возвращении обратно. Вот и отлично, размышляет Эрон. Он хорошо относится к Коби, ценя его неиссякаемую изобретательность и жизнерадостность примата.
По словам Коби, к нему явился мастер по двигателям Гомулка с переломом кисти. Гомулка отказывается идти на прием к Эрону. Коби выдерживает паузу, чтобы до Эрона дошел смысл сказанного. Эрон быстро схватывает и расстраивается: драка, первая за много лет!
– Кого он ударил?
– По-моему, кого-то из русских.
Эрон устало кивает и берет пленки, которые ему предстоит проверять.
– Где Соланж?
– У ксенобиологов, выясняет, что вам потребуется для работы с этим организмом. Кстати, босс… — Коби показывает на расписание. — Вы пропустили свой выход. Вчера вечером надо было заступить на дежурство в общих помещениях. Я уговорил Нана приставить вас на следующей неделе к кухне: вдруг вы убедите Берримен расщедриться на настоящий кофе!
Эрон ворчит себе под нос, берет пленки и удаляется в помещение для собеседований, чтобы поработать. Он с трудом борется со сном, пока компьютер обрабатывает данные. Параметры Лори и его собственные не вызывают беспокойства: любые отклонения укладываются в пределы нормы. Эрон выходит к раздатчику пищи в надежде встретить Соланж. Неудача. Он нехотя возвращается и берется за данные Тига.