В первый же день, около пяти часов, мы побежали искупаться и посмотреть – куда же нас занесло на этот раз.
Море сделало свое дело, – расслабило настолько, что я стал наподобие медузы с кашей вместо мозгов в голове. Зато какое спокойствие и умиротворение… Чистейший пофигизм. Ради такого стоить жить, работать и тратить заработанное.
Бело-голубая архитектура Санторини налагала отпечаток нереальности на все происходящее. Где-то в нескольких десятках метров от нас громко заиграла музыка, – это в трактирах начинают готовиться к вечерним празднествам. А мы с Саней просто лежали, распластавшись, на горячем песке, смотрели на горизонт и вспоминали школьные и студенческие годы. И… так же просто сгорели.
О, это вечное испытание! Я уверен, если бы рядом была Таня, то этого бы не случилось, ведь женщины всегда таскают с собой всякие кремы-пены, особенно когда идут на пляж.
Красные, еле передвигая ноги и боясь пошевелить плечами, мы брели до своего отеля, не забывая при этом упоминать в крепких словах свое отношение к жаркому южному солнцу и к собственной глупости. Кожа на нас просто полыхала.
Купив неподалеку какое-то супер средство от солнечных ожогов и изрядно им намазавшись, вечер мы провели в номере и в старании погасить пламя моим виски из фляжки. Когда же уважаемый мною Тюлл а мор Дью подошел к концу, мы решили продолжить процедуры на свежем воздухе, а точнее – в ближайшей забегаловке…
В каком виде мы возвращались домой – не трудно себе представить.
В тот вечер, чтобы сильнее опьянеть (хотя нам можно было не волноваться по этому поводу), мы заказывали только коктейли, что вперемешку с ранее выпитым виски дало такой эффект, о котором мы даже и не мечтали.
Увидев наши физиономии, при входе в отель нам сразу предложили кофе, что было в моей практике, надо сказать, в первый раз. Гордо, или вернее сказать, пытаясь гордо пройти мимо ночных служащих, мы чуть ли не ползком, на коленях добрались до своих комнат и, рухнув, как слоны, на кровати, заснули снами младенцев. Правда, пьяных. Вот такой был удачный день.
На следующее утро я проснулся из-за странного топота и хлопанья дверцей холодильника. Еще немного пьяный, я попытался встать с кровати, но хватило меня только на то, чтобы сесть на ее край. Вдруг подбежал Саня и задал вполне логичный вопрос:
– А где здесь рассол?
Причем спрашивал он это вполне серьезно, что придавало ситуации еще более нестандартный вид.
– А ты в ресторане спрашивал? – ответил я ему вопросом.
Дальше я услышал «нет» и грохот захлопывающейся двери.
Приходить в себя я начал только под холодными струями душа. Боль от солнечного ожога вроде бы стихла, а голова от выпитого прояснилась. Надо продумать каждую минуту отдыха, подумал я и взял со стола проспект экскурсий.
Отбраковав обзорную экскурсию по Санторини, я остановился на посещении археологических раскопок, причем, как оказалось в последствие, не зря, так как большая часть этой экскурсии прошла под навесной крышей.
Вернулся Саня из ресторана с графином апельсинового сока в руках. Это предполагаемое лекарство от похмелья, к которому в домашних условиях я никогда не прибегал. Исходя из личного, не столь бедного опыта в делах подобного рода, я предпочитаю лечиться от данного вида недомоганья молоком или кефиром. Но Саня – врач, причем хороший врач, и я часто доверял ему свое здоровье. Почему бы не послушаться его сейчас. (Интересно, зачем я уделяю столько внимания похмелью?)
Не имя ничего против со стороны Алехандро по поводу выбранного мной маршрута на сегодняшний день, мы благополучно разместились в экскурсионном автобусе и ровно в два часа дня двинулись в направлении места знаменитых археологических раскопок.
Такое прикосновение к древности было для меня в тот момент очень полезным. Саня же нашел полезное только в том, что все раскопки ведутся под высоким навесом, наподобие тех, которые устанавливаются над стадионами.
– Все-таки хорошо, что выбрали именно археологию, – сказал он мне. – Сегодняшний день проведем вне солнца, отдохнем, а завтра с утра и вечером можно опять немного позагорать.
Получив от экскурсовода всю нужную информацию, я начал самостоятельно изучать поселения древних греков-островитян. Ветер с моря приятною прохладой обдувал меня.
Я остановился у места, которое, как гласила таблица, раньше было чьей-то детской комнатой. Я смотрел на чудом сохранившийся орнамент на стенах маленькой комнаты и понимал, как это трепетно, – смотреть своими глазами на то, на что тысячелетия назад также смотрели глаза другого человека, который так же стоял на этом самом месте.