агу Людовика - бывшему графу де Шароле.* Неистовый и безрассудный в честолюбивых юношеских порывах, отчаянно храбрый и решительный, он, всё же, всегда имел при себе запасной план и приберегал пути отступления. Как бы изумились два амбициозных лидера, если бы когда-нибудь встретились с этим ловким прохвостом! Казалось, что два непохожих, как день и ночь, характера объединились в одно целое и не только не обнаружили противоречия, но и не нашли нужным возмущаться по этому поводу, справедливо решив, что худой мир лучше доброй ссоры. - Воистину, поразительный характер! - снова пробормотал мужчина и, взмахнув широкими полами чёрной шёлковой сутаны - одно из последних доказательств его былого богатства, - твёрдой и уверенной походкой направился вниз по каменным ступеням встречать нерадивых учеников строгостью веских и обличительных слов, которые, впрочем, выходили гораздо более мягкими, чем желал аббат. А вот от пронзительного взгляда его тёмных, повидавших жизнь во всех её проявлениях, глаз многим людям хотелось убежать если и не на самый край света, то хоть вон в тот самый недалёкий Бурж. Нет, понимал мужчина, не для того он здесь, чтобы отчитывать чужих детей, но видимость участия соблюдать следует. Так что, глубоко вздохнув с тяжёлым присвистом, он и далее продолжил свой спуск со смотровой башни. - ... а она ему прямо с порога и говорит, что видела жену его прямо пред алтарём, где она якобы всю ночь и провела! И что вы думаете? Они вдвоём идут в монастырь, а там и правда бедная жёнушка лежит, замёрзшая и грустная. А эта сводница тут ещё и о епанче* разговор завела, о той самой, что и посеяла сомнения у ревнивого мужа: у вас, говорит, оставила нынче. Тот бежит домой и, к ликованию своему, находит старухину епанчу вместе с забытым в ней игольником. Клянусь небом, это же гениально! Вот так сводница! И муж в дураках, и влюблённые счастливы! - мужчина узнал в звонких и ясных интонациях голос Луи, который, не скрываясь, в полную силу рассказывал очередную басню из своей весёлой жизни. - Вот так история! Но как ты смог делу помочь? Не слышал слов о твоём собственном участии. Что-то ты выдумываешь, друг мой, или воображение занятных, но неправдоподобных историй входит у тебя в привычку? - чей-то тонкий и неокрепший голосок решил, видимо, поставить под сомнение авторитет их лидера, нарочно придав своей речи скептицизм и некоторую снисходительность. Не успел он закончить предложение, как третий голос взялся урезонивать внезапного бунтовщика, льстиво обращаясь к нахмурившемуся Луи: - Выдумка это или нет, но в любом случае рассказ твой позабавил и рассмешил, а тем ханжам, которые гонятся за правдивостью, стоит не высовывать нос из аббатской библиотеки. - Кого это ты ханжой назвал?! Твоё счастье, что мы находимся на священной земле, иначе сам святой Губерт тебя не спасёт, на коего ты привык так часто полагаться! - Меня это не остановит! Хочешь справедливого и честного боя - моя шпага уже ждёт тебя! - гневно воскликнул мальчишеский голос фразой, явно услышанной на турнире от какого-нибудь честного рыцаря, коих осталось совсем не так много на разорённой войнами земле. Шум усиливался, разрастаясь в широких стенах и уходя ввысь мощным эхо. Несколько оставшихся после заутрени горожан с немым укором смотрели на разбушевавшихся школяров, которые подняли невообразимый гвалт в таком священном месте. Одна свирепого вида корпулентная женщина, подобрав полы широкой суконной юбки, с надменным и презрительным лицом молча прошла мимо них к выходу, что не помешало ей на секунду остановиться около разгоравшейся ссоры и громко фыркнуть, тем самым, видимо, выразив своё отношение к происходящему. В этот момент, подобно вечернему солнцу, выглянувшему из-за кромки серых туч, в тени арочной ниши показался высокий стройный силуэт мужчины, спустившегося вниз со смотровой башни, чтобы поприветствовать опоздавших строгим наставлением. Внезапно вспыхнувшая между детьми ссора отнюдь не улучшила их и без того печальное положение, но навлекла, быть может, ещё более строгий выговор и новые неприятности на их маленькие и легкомысленные головы. В груди аббата зрело глухое раздражение, отчего над его переносицей залегли две глубокие складки, придавая худому лицу суровую мужественность и непреклонность. По обеим сторонам небольшого широкого притвора, отделяющего главный вход аббатства от пространства внутреннего зала, высились каменные изваяния почитаемых святых и грациозно изогнутых ангелов, искусно выполненные руками неизвестного мастера и дарованные аббатству в памятные времена окончания долгого строительства храма. В эту минуту мужчина как две капли воды был похож на одно из этих холодных древних изваяний. Возможно потому, что сердца их объединяла единая сущность: пустота безучастного мёртвого камня. Его чёрная фигура плавно выплыла из сумрака ниши и почти вплотную приблизилась к шумной толпе, где двое ребят уже схватились за короткие охотничьи кинжалы, готовые без раздумий пустить их в ход. - Надеюсь, вы все хорошо повеселились, поскольку всё ваше время до захода солнца сегодняшнего дня будет всецело подчинено аббату Картелю, который будет, конечно, подробно извещён об утреннем инциденте, уж я об этом позабочусь. А ваше оружие, полагаю, недостойно обнажать в святых стенах прямо на виду прихожан, которые пришли в храм насладиться кратким покоем и божественным созерцанием, а получили вместо этого очередную порцию брани и жестокости, - фразы будто вылетали резкими и колкими толчками из самого сердца мужчины. А его низкий бархатный голос вкупе с манерой предельно чётко проговаривать слова производили эффект подобный внезапному грому среди ясного неба. Дети застыли от неожиданности в прежних воинственных позах. Покрытое мелкими веснушками лицо того мальчика, которого нагло обозвали да ещё и вызвали на бой, побледнело, отчего нос и пухлые щёки показались покрытыми чёрными точками, точно звёздами, а с его губ сорвалось лишь жалобное и протяжное “отец Альберт”. - Вы всё ещё здесь? - преувеличенно удивлённо спросил аббат, приподняв красивые густые брови. - Кажется, вы и так достаточно опоздали, не стоит и дальше испытывать судьбу: она не всегда бывает так благосклонна, как сейчас. В любую минуту здесь мог пройти настоятель, а уж он, как вы знаете, далеко не так мягок к нарушителям. Кстати, к вечеру я буду ждать письменные объяснения на латыни от каждого из вас. Можете передать их через отца Лорана. В ответ ему ребята дружно склонили головы в глубоком почтительном поклоне, пробормотав невнятно извинения, и тотчас же перед мужчиной уже мелькали быстро удаляющиеся вихрастые макушки, спешащие в учебный корпус аббатства, где проходили все занятия. - Останься, Луи, - кратко бросил Альберт уходящему юноше. В зале аббатства всегда было прохладно, даже в самый погожий день лета, а из-за практически отсутствия витражей пространство наполнялось мутным неверным светом, пробивающимся сквозь сводчатые отверстия и узкие высокие оконца. Единственным освещением служили десятки зажжённых толстых восковых свечей, отбрасывающих мимолётные тени на шероховатые стены. Камни дышали древностью, но неутомимо источали холод и сырость. До чего же неуютным казалось помещение! Мужчина передёрнул плечами и решительным шагом направился к выходу в клуатр, резной колоннадой обрамляющий внутренний сад, где среди густых зарослей тиса скрывался низкий колодец из дубового сруба и деревянные скамеечки вокруг него, обещающие уединённое отдохновение. Юноша в растерянности замер, не зная, как трактовать поведение наставника, но отец Альберт кивком головы пригласил следовать за ним, и Луи, отбросив сомнения, поспешил догнать высокого мужчину, который уже поворачивал в крытую галерею. Как только они вышли на свежий воздух, лицо аббата просветлело и расслабилось. Он от всей души наслаждался редкой лаской солнечного тепла, что мгновенно привело его в благостное расположение духа. Глубоко вдохнув утреннюю свежесть, он размеренно и неторопливо пошёл вдоль галереи, благодушно поглядывая на Луи. Видя, как к его старшему спутнику возвращается человечность, юноша и сам про себя вздохнул с облегчением, наконец, убедившись, что ни выговора, ни более строгого наказания ему не грозит, и раскованно, впрочем, не теряя почтительности, следовал за ним. Некоторое время прогулка проходила в уютной тишине, прерываемой лишь писком вертишеек да стрёкотом цикад, затем мужчина тихо, словно разговаривая с самим собой, сказал: - В последнее время городские слухи достигли не только стен аббатства, но и почти вплотную приблизились к ушам настоятеля. Конечно, людская молва способна исказить даже самые обычные и незначительные факты, но, тем не менее, я склонен думать, что большинство из рассказанного мне содержит часть правды. И эта часть совсем не так мала, как кажется на первый взгляд. - Не думал, что вы обращаете внимание на досужие сплетни, отец Альберт, - незамедлительно ответил Луи, воскликнув про себя “так вот о чём он хотел поговорить!”. - Поверьте, моё поведение не переходит известные рамки приличий, а совесть