– Я помешала им… помешала сделать плохое, и теперь они мстят мне. Дерик мстит… он ненавидит меня и хочет, чтобы меня убили к чёртовой матери. А я… я хочу жить, Герман. Я, может быть, не самый хороший человек, но никогда бы не сделала такое. Я… – слёзы вырываются из глаз.
– Реджина…
– Клянусь тебе, Герман, всё было так, как я рассказала. И ночь… ничего не помню из того, что ты говорил. Ничего. Это было… мне так стыдно и гадко от себя, что хочется сбежать отсюда и постоянно принимать душ, чтобы смыть с себя это клеймо. Я хочу уехать, помоги мне… Дерик. У него мои вещи, Герман. У него и он… Он всё это делает специально, чтобы Дин узнал. Дерик умный… козёл… ненавижу его. Он хотел доказать Дину, что я просто законченная шлюха, которая спит со всеми. Но я… я не такая… у меня было всего двое, и то… ненавижу себя за это. Ненавижу, – тру свои губы так ожесточённо, что ощущаю на них кровь.
– Реджина, успокойся, у тебя истерика.
Герман перехватывает мои руки. Я в панике. Только сейчас, произнеся всё вслух, я сама осознаю, в какое дерьмо угодила. И Дин… бедный Дин ничего не знает.
– По своей воле я бы никогда… это противно, унизительно. Он снова меня использовал, как и раньше. Он смеётся надо мной, топчет меня и ни во что не ставит. Из-за Дерика у меня такая репутация. Я превратилась в изгоя… я была уже им… везде я изгой… и вот опять. Он постоянно пытается меня убить…
– Что? Дерик хотел тебя убить?
Киваю и стираю слезу.
– Да… в машине. Я чуть не сорвалась со скалы, но нащупала опору и убежала. Но он поймал меня, наставил пистолет… мы дрались. Дерик мне плечо вывихнул. У меня всё тело в синяках из-за него. Он постоянно нападает на меня и смотрит каждый раз так, словно вот-вот достанет свой чёртов пистолет и пустит пулю мне в лоб. За что? Что я ему сделала? Ничего… он просто всех использует. И Эльма… дурочка глупая повелась на его красивые слова… он умеет это делать. Я видела! Он делал это со мной, я сама попросила, чтобы понять… но Дерик умеет соблазнять. У него свой план, и я сделаю всё… буквально всё, чтобы у него ничего не получилось. Я его ненавижу… так сильно ненавижу его. Хочу, чтобы он умер… хочу…
– Реджина! – Герман притягивает меня к себе, и я цепляюсь за его рубашку.
– Я ненавижу его. Почему он хочет меня выставить плохой, а сам… сам он… ненавижу, – плачу я.
– Мы разберёмся, хорошо? Я поговорю с Эльмой и всё узнаю. Твои слова имеют вес. Для меня имеют, Реджина. Ты ужасная шпионка. Нелогичная. Поэтому я верю тебе. Выпей. Давай выпей, это сок. Я не хочу причинить тебе боль или отравить. Это всего лишь сок, – произносит Герман и вкладывает в мою руку стакан. Меня трясёт, но я делаю глоток.
Боже, почему он такой кислый?
Весь рот сводит от кислоты. Тошнота резко подкатывает к горлу, и я не могу глотнуть. Всё происходит очень быстро. Брызги яблочного сока вырываются из моего рта, попадая прямо на грудь Германа. Его рубашка быстро темнеет из-за жидкости. Он охает, как и я, закрывая рот рукой.
– Боже… прости… прости меня… – шепчу, отставляя стакан.
– Чёрт. Ничего. Вероятно, из-за сладости воды, похмелья и из-за отравления наркотиком повысилась чувствительность рецепторов, – нервно улыбаясь, Герман пытается стряхнуть сок с рубашки, но тот уже впитался в ткань, и теперь на ней огромное пятно.
– Я… постираю. Застираю быстро. Это моя вина. Это я сделала, и всё исправлю. Ты хороший. Не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня… – дрожащими пальцами пытаюсь расстегнуть рубашку Германа.
– Реджина, не нужно, я…
– Не волнуйся. Я всё починю. Прямо сейчас… – бормочу я. Попытки расстегнуть пуговицы безуспешны, и ничего лучшего не придумываю, как просто дёрнуть полы сорочки в разные стороны.
– Реджина!
– Прости! Запаниковала!
– Я всё исправлю. Я…
С криком лечу вперёд, крепко уцепившись за рубашку Германа. Он падает на пол, а я на него. Узел на моём полотенце развязывается так же быстро, как и обнажает моё тело.
– О боже… Боже мой… чёрт… слишком много тестостерона… много тестостерона, – бормочу, лёжа на обнажённой груди Германа.
– Реджина, – стонет он, поднимая голову.
– Не двигайся. Я голая. Абсолютно голая на тебе… моя грудь голая, и ты тоже голый… чёрт возьми, больше никогда не буду смотреть порно, – скулю, намертво вцепившись за его руки.
– Так… ничего… это ничего… полотенце…