Мина, быль
Надоумил Господь учить деток в одном единственном первом классе. Нет двух Украин на Земле, как и нет двух Израилей... Да двух иных стран так чтобы по две - нету на свете… Нет и второго 1-з класса 27-й киевской школы образца 1987 года.
В том году умер мой отец, а старшая дочка Лия-Леська-Елена пошла в первый класс. Щёчки, бантики, белый фартушок, у папочки – шок! Полкласса – украинцы, полкласса – евреи... Да ещё одна девочка, чей папа ливанец… Да ещё две негритяночки – Венера и Роза… Одним словом, немцам и гагаузам тесно, а школьному начальству не скучно... Нiч яка мiсячна... Тум-балалайка... К примеру, мою собственную дочь Леську ещё Ленкой зовут, а Иванка Ванькою кличут. Народа два, дружбы две, парта одна...
Мина...
У девочки косички, у мальчика свербёжь... Дёрнул за косички, показал язык, получил по рожице, дал в дыню, списал, съел её бутерброд, она листочки на уроке труда в его тетрадках заклеила. Вот тут-то сразу:
– Козёл.
– Толстопузая!
– Чурбан!!
– Пучеглазая!..
И уже чуть отойдя и попривыкнув к локтю друг дружки, уже, скажем, через несколько лет, в классе шестом:
– Пойдём в парк на озеро?
– Мама не пустит.
– А в библиотеку?
– А зачем?
– Посидим, книжки посмотрим. Я знаю одну особенно интересную. Стоит на витрине. Нет, не приключения Буратино.
Мина...
...Смотрят. Странная книжка. Танки, снаряды, автоматы, винтовки, мины... Автомат Калашникова, карабин Симонова, израильская винтовка М-5...
– А зачем: убивать?
– И убивать тоже.
– А почему так много всяких мин?
– На них всего более подрываются. Гибнут. В уже мирное время... А эти, которые эту книжку издали хотят запретить.
– А запретят?
– Не знаю. Пока не запретили – класс!
– А почему для мирных жителей мины не подписывают: “Осторожно, мины!”
– Не положено. На войне, как на войне. На войну даже ангелы не суются. Говорят же, что во время войны Бог всех ангелов превращает в ворон, чтобы те выклевывали мёртвым глаза.
– Б-г?
– Бог. Это, чтобы мёртвые не страдали.
– А убитые страдают всегда?... – Это уже в классе седьмом.
– Всегда, Леська, всегда.
– А почему, Ванька, мы учим такую жестокую песенку на уроке народовединия?
– Какую такую песенку?
– Ну, вот эту: “Били жидiв, били...” Мне отец запретил петь эту песенку и сказал, чтобы я с мамой собиралась в Израиль. После этой песенки здесь толку не будет.
– Будет, только уже не для всех, потому что полкласса уже собирается, а в Министерстве образования изучать эту песенку не запрещают. И чего только ты обижаешься. Ведь били очень по-старинному, одними только шашками много ли перебьешь. Так ведь и твои предки вроде бы уцелели, иначе не задавала бы сейчас глупых вопросов.
Ты, Леська, не бузи. Ну, получишь лишнюю двойку за принципиальность, – это уже в восьмом, – а школьную программу не изменишь. Вот и у Кармелюка в восстании принимали участие одни евреи – босота да голота, а кто теперь помнит... Подумаешь, били жидов, а кого в этой истории только не били?
Мина...
– Нет, Ванечка, я уеду!
– А как же виды на золотую медаль? – это уже в девятом.
– А на что мне она? На вторые да третьи роли в ура-национальном обществе?
– А то твой Израиль не ура-национален?!.
– А то – твоя Украина!
– А я тебя после школы хотел сосватать.
– А я тебе хотела родить – вечную дружбу народов...
– А кого же им бить?
– А вот бы взяли и полюбили они.
– Это же кого же?
– А хоть бы нас, своих законных родителей? – это уже перед прощанием на вокзале.
– Ты только, Иванко, пиши!
– Хорошо, Лия, напишу!..
Мина...
…Инструктор была строга:
– На поле боя мины не подписывают. Ими, девушки, поле боя минируют. Заученно, просто, во имя мира.
– А как же мирные жители?
– Их нет уже более тридцати лет. Нет и не будет!.. Есть только мы, они, и мирный контингент между нами. Кстати, рядовой Лия, вы что до сих пор не выучили иврит? Что это за молитовки вы подкладываете рядом с каждой миной?
– Госпожа лейтенант, это исключительно для мирного контингента...
– На каком таком языке?
– На украинском. Ведь миротворцы из украинского батальона. Среди них – Иванко. А он невезучий...