– Так зачем же пожаловал в миротворцы. И что это значит: “Обережно, мiна”… Вам никто не говорил, что за подобную самодеятельность в зоне военных действий полагается трибунал?
– А разве не сказал всем евреем Гошем, что спасти всё человечество очень просто – следует спасти только единственного человека. Вот и я желаю спасти всего-то Иванко. Мы сидели девять лет с ним за одной партой, а сегодня и он, и я – просто сапёры на сопредельных территориях.
– Но ведь сегодня же может погибнуть чисто теоретически, не только Иванко, но и Ицхак, и Ибрагим... Мина не выбирает. Выбирает Б-г!..
– Только не говорите, что с нами Бог! Так говорили в Третьем рейхе!
– Но Израиль – наша древняя Родина, мы её защищаем, а вашему Иванку платят за риск и миротворческие функции высокие гонорары. Он мог бы оставаться у себя на родине, там, где в учебниках по народоведению за пятый класс изучают антисемитские песенки... Не вы ли рассказывали на психотренинге о той проклятой маршевой считалочке: “Били жидiв, били...”, из-за которой вы решили уехать на историческую родину. И потом, мы здесь не в синагоге, а на войне...
Мина...
Иванко давно не окучивал картошку, но Леськин почерк над крохотными аккуратными минными вздутиями он узнавал сразу. Это был почти такой же давно знакомый почерк, которым она писала ему, что пустое “цел. и лап.” не для неё. Теперь каждое утро они молились. Он своему Богу, чтобы она уцелела при минировании, она своему Гошем, чтобы он остался жив при разминировании, хотя давно уже прогремел взрыв, который оборвал юную жизнь строгой госпожи лейтенант, о которой украинский прапорщик-миротворец Иванко так и ничего не узнал, и из-за которой Лия проплакала навзрыд не одну бессонную ночь…
Когда Бог и Гошем застыли на разных сторонах фронта, Иванко и Лия стали молиться своему единственному Детскому богу, который так и не прислал им ангелов, а всё слал и слал на бесконечное минное поле глупых чёрных ворон выклёвывать глаза мертвецам, чтобы те никогда не видели, как всеобщий Детский бог Человечества бессильно разводит руками, рыдая над своими детьми... на израильско-ливанской границе…
сентябрь 2000 г.
* * *
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Моя дочь в Израиле после службы в ЦЕХАЛ стушевалась, как наши парни после АТО. И тут я вспомнил о своих связях с милейшей госпожой депутатом в израильском Кнесете (парламенте) госпожей Шифрин. Она мне помогала с проблемой чернобыльского инсульта матери.
Я направил свою дочь к ней, и та сказала, что у дочери моей есть права в ограниченный срок после службы, не более полугода бесплатно поступать в любой израильский вуз.Она выбрала экономику.
Дело прошлое, но до сих пор у теперь уже многодетной дочери хорошая работа. А во время службы в ЦЕХАЛ она просто сопровождала школьные автобусы. Во время одной из таких поездок на подножку автобуса у водительской кабины со стороны салона вскочил 14-летний арабчонок-шахид.
Моя дочь на ходу выбросила его из автобуса. Чтобы тот не взорвал пояс шахида, подмяла пацана своим телом в бронежилете...
Был шок, послешоковое состояние, Пацаненок вывернулся на бок и его рвануло... в себя... Дети спасены, а у нее страшная апатия к жизни... Вот и вытащили вместе с госпожой Шифрин на высшее образование.
После войны каждый человек - это огромная книга боли, а образование дает новые стимулы, плюс новый мирный коллектив единомышленников....Одним словом, пора, парни и девчата, учится, раз дают шанс. Он ВАШ!
июнь 2018 г.
Конец