– Да услышит Аллах того, кто восхвалил его, – говоря на арабском.
Затем, выпрямившись, сидя на пятках, обратился со священно писания мусульман:
– О, Аллах прости меня.
После выполнения порядка молитвенных слов и действий, произнесения краткой фразы молитвы, читаемой с поясным поклоном рук и двумя земными поклонами, передавая; тексты вещания пророка Мухаммада, завершая последним земным поклоном, провозгласил:
– Мир вам и милосердие Божье, – в приветственном обращении, вправо и влево.
В поле зрения, смотрящих с балкона людей, находился саркофаг Мухаммеда V, возле которого восседал чтец: Как известно, Мухаммеда V являл собой короля Марокко с начала до середины XIX столетия, султан при жизни неоднократно придавался изгнанию, воюя за независимость государства. Рядом с саркофагом Мухаммеда V, в королевской усыпальнице, в погребальных камерах покоились и тела его сыновей Мухаммеда V, а также саркофаг принца Мулай Абдулы. В одной из могил содержался прах короля Хасана II, сына Мухаммеда V, приступивший в 1961 году к возведению мавзолея после кончины отца, монарха Мухаммеда V, которое через 10 лет было завершено. Дизайном мавзолея, занимался вьетнамский архитектор Во Тоан, приглашённый на строительство мавзолея Мухаммеда V, в период жизни монарха Хасана II.
Во времена правления Хасана II, демократическая линия ислама, расширяла границы в традиционном исламе: При жизни короля Хасана II, в королевстве Марокко придерживались светских взглядов дружественной страны – Франции.
«С правлением Мухаммеда VI монархия шагнула назад от царящей в стране толерантности взглядов, реформами, которые были привнесены в её культуру во время правления короля Хасана II к традиционному исламу: Размышляя, проходя по балкону, глядя на стражей гробницы: в каждом из четырёх углов, с саблей наперевес стояли охранники, в зелёно-красных камзолах, дополненные брюками – галифе, сапогами и с саблей наперевес, тем временем Людмиле припоминалась, недавнюю вечеринку невесты, уезжающей к супругу во Францию: «Что могло бы нагляднее, подтвердить настроение людей, переход к традиционной линии ислама, если не поведение членов семейного клана Беннани на вечеринке Малики, где собирались лишь женщины, чтобы быть с непокрытыми головами. Но покажите мне, где в Коране женщин обязывают ношеньем платков, следовать заповедям нужно не в проявлении внешнем, а жить в соответствии с ними.
«Куда подевались весёлые праздники, приёмы в старинных залов гостиных с музыкантами, а когда и с танцовщицами, развлекавшие родственников и гостей, на которые собирались женщины и мужчины, мусульманки в платках и с не покрытыми головами. Порой поначалу все они рассаживались в разных салонах гостиной, а затем мужчины с женщинами находились вместе в салонах, приветствуя друг друга и общаясь в стенах гостеприимного дома, Беннани.
Тогда, как Марокканский король Мухаммеда VI стремится к сближению коренных жителей Северной Африки, арабов с берберами, к обобщению этнических интересов, традиции аристократического рода похоронены, как и сам дом Беннани распродан, алчущими сонаследниками, которые давно разбрелись по разным кварталам…
Казалось бы, дом на Оранжевой жил пока Мы, Зубида, представительница древнего рода не отошла к праотцам». Покидая смотровой зал мавзолея, в обходе наружных беломраморных стен Людмила, точно по воле незримого поводыря, по наитию, описала круг, словно отдавая дань уходящим столетиям, казалось в это мгновение, совершался обряд похорон былых ощущений, минувшего двадцать первого века, канувшего в небытие, прежних представлений о жизни в Марокко: Того времени, когда, она проживала в семейном кругу столичного клана Беннани, в доме близ оживлённого перекрёстка, с дорогами, уходящей влево к Медине и на право мимо арки в стене, выводящей к центральному проспекту Мухаммеда V. Умозрительно повернув назад: «следуя по улице Ал Абдари в череде четырёх этажных домов, остановившись у переулка… Вот и он, первый дом на Оранжевом и кольцо на парадной двери. Стоит за него ухватиться рукой, постучать в тяжёлую в металле оббитую дверь, в ожидании, что Деда отворит эту тёмную дверь.
Как когда – то прилетев в Касабланку, затем автомобилем в Рабат, Людмила впервые входила в дом на Оранжевом переулке…, грезя в те годы: «При входе – мы – Зубида подающая финики и стакан молока…, когда – то она с дочерью там жила. А нынче только призраки дома, и прислуги Мы – Зубиды, Фатимы…, теперь любимая чернокожая Деда не встретит никого у двери.