Бунт в одном из учебных лагерей был делом ожидаемым, но подтверждал тупоумие смертных вообще и местных аборигенов в частности. Ладно бы армейские части, а то технический персонал! Организовали-то восстание явно профессионалы, но убитыми и ранеными оказались в основном техники, причем пристойной квалификации. Потеря теперь уже восполнимая, но неприятная. Чем руководствовалось одно безмозглое стадо, напирая с подручными инструментами на стволы, а другое – используя боевые снаряды вместо шоковых, Зо Сахаал так и не понял, хотя спрашивал очень настойчиво.
А вернувшись в ставку, Сахаал узнал, что здравый смысл отсутствует и в кадетском лагере тоже. Самоуверенный отрок и мерзкий слаанешит дружно проигнорировали излишне мягкие, надо признать, увещевания своего капитана и продолжили недостойную грызню.
Указание НЕМЕДЛЕННО отправить Минаса к Наставнику Сахаалу сержант Руриск получил по воксу, и только по этой причине рискнул уточнить волю гневного легионера. Оба старших взвода полтора часа назад высажены в предгорьях к северу от лагеря с задачей вернуться на базу самостоятельно. По самым оптимистичным прогнозам, появление групп ожидается часа через четыре. Следует ли отправить транспорт на поиски кадета Минаса, дабы обеспечить его скорейшее прибытие?
Арманорий уже был вызван и должен был явиться с минуты на минуту. Собрав остатки терпения, Сахаал разрешил не гонять транспорт за единственным мальчишкой. Воздаяние не может запоздать, а прямо сейчас у капитана есть чем заняться.
За последующие часы легионер успел не только однозначно выразить слаанешиту своё недовольство, но и вернуться к рутинным делам флота. Когда Руриск доложил о прибытии кадетов, капитан как раз заканчивал беседу с сержантами новой группы охранения – взамен тех никчемных людишек, которые сегодня ночью не справились с обеспечением покоя и безопасности в лагере у техников. Сахаал надеялся, что получив инструкции от Повелителя Ночи лично, эти солдаты будут действовать более обдуманно, чем их предшественники.
Тратить время на кадета легионеру сейчас откровенно не хотелось. С одной стороны, он был уже по горло сыт разговорами, желал лишь полноценного боя с парой Чернецов, и резонно полагал, что беседы с ним в таком настроении юный смертный может не пережить. А это было бы досадно.
С другой стороны, капитан не мог определиться со степенью вины нахального отрока. Очевидно, что смертный был непочтителен к легионеру, и более того, нарушил прямое указание капитана одуматься и изменить своё поведение. Но всего лишь несколько часов назад Сахаал в очередной раз убедился, что Арманорий действительно «не достоин почтения ни на грош», и был не в настроении карать своего будущего бойца за излишнюю для его возраста проницательность.
Зо Сахаал всегда умел использовать те ресурсы, которые были под рукой. Сейчас в его кабинете маялись, ожидая разрешения удалиться, пятеро сержантов нового пополнения. Которым только что были внятно разъяснены ожидания капитана касательно сочетания в их действиях суровости и благоразумия. Взять указанного кадета, отвести в тихое место и провести воспитательную беседу – убедительно, но так, чтобы завтра этот кадет вышел на тренировку. Что может быть проще?
Когда к Руриску подошли несколько незнакомых солдат, и после короткого обмена репликами тот хмуро кивнул им на Минаса, кадет в целом идею уловил. Без вопросов ушел с чужаками в один из пустых ангаров, по дороге выравнивая дыхание и готовясь получать заслуженное. Ничего, не впервой.
- Смирна! – и первый удар под дых. Весомо, но не то, чтобы очень впечатляет. Минас выпрямился и снова застыл на вытяжку еще до получения вполне предсказуемой команды.
- Смирна! Ты, сучёныш, место свое забыл. Велено напомнить. …Эй, охуел совсем, «смирно» я сказал! Ах ты мразь!
Минас замер в боевой стойке, успев сместиться спиной к стене. Это не наказание!
Разумеется, он давно перестал демонстративно игнорировать любые слова, если среди них попадалась брань. Но, обращаясь конкретно к Минасу, никто – ни сержанты, ни Сулла, ни приходящие наставники не смели сквернословить: есть куча других слов и средств, чтобы выразить неодобрение. Обещание, давным-давно данное наставником Сахаалом, было нерушимо.
- Кто вас послал?
- Рразговаривать он еще будет!
- Смирна стал, уёбок!
- Ни Наставник Сахаал, ни сержанты-наставники этого сделать не могли. Что вам надо?
Дружное ржание.
- Ахренеть он оборзевший!
- Ну ясно, чего досточтимый легионер НАС отправил, ихние няньки, видать, совсем сопляков распустили.
- Что?
- Смирна стал, говна кусок!
Не то, чтобы Минас медленно думал, просто старательно игнорировал очевидное. Он дал себе время хорошенько подраться и обмяк только когда его уже скрутили так, что дергаться по-любому не получилось бы. Эти люди подошли к Руриску, и сам сержант-наставник указал им и на Минаса и на ангар. А до этого они вышли со стороны ставки досточтимого капитана Сахаала.
Личная привилегия отменена. Капитан разорвал договоренность, и проинформировал об этом, как и о причинах своего решения, самым простым способом.
Капитан нарушил обещание… Разорвал договор…
Когда кадета отпустили, он больше не сопротивлялся, и это было сочтено педагогическим успехом. Смирно стоял, разгибался после ударов и снова стоял. Чужаки здорово разозлились, парочку из них Минас успел качественно достать, пока отбивался. Только всё равно у Маркуса удар жёстче, а еще специально для «набивки» кадет-сержанты договорились о боях один против двух, причем противники брались из разных взводов. Удивить кандидата в космодесант обычные человеческие сержанты не смогли, хотя и старались.
Ироничные мысли проскакивали автоматически, по краю сознания, словно пытаясь заглушить вскипающее беспросветное отчаяние. Минас слушал-слушал-слушал бесконечный поток грязи с рефреном «должное уважение к бессмертным воинам».
Потом у экзекуторов случилась короткая дискуссия: одни настаивали, что раз парень без заметного напряжения встаёт и слышит команды – то ему надо еще добавить. А другие считали, что остановившийся взгляд и отсутствие попытки хотя бы моргнуть в ответ на летящий прямо в лицо кулак – это намек на контузию и уже хватит, как бы не переборщить. И отсутствие видимой реакции на обсуждение его перспектив вот прямо сейчас – тоже плохой знак.
Кадета в очередной раз отправили на пол, но команды вставать не было. Еще раз повторили назидание о почтении к легионерам. И ушли. А Минас остался думать, глядя в переплетение поддерживающих крышу балок и стяжек. Вот здорово было бы, если бы оно всё сейчас навернулось вниз. Хотя насмерть не убьет, наверное. Жаль. Мысли ползали, как крысы с перебитыми хребтами – мучительно, напряженно и медленно. За что? Неужели, действительно, за этого, который только видом похож на бессмертного воина, а в повадках – мелкое гадкое недоразумение?
Стоп!
Чужаки упоминали легионера, без имени. По статусу-то любой космодесантник выше человека, а Арманорий – наставник и имеет, наверное, право распоряжаться насчет кадетов. Мог Руриск подчиниться приказу не Наставника Сахаала, а другого легионера–наставника?
- По чьему приказу?!
В дежурке находились Руриск и Илинго. И еще в ней была дверь, которую Минас не открыл, а вынес начисто, уложив сержантам под ноги. Видимо, это оказалось серьезным поводом не затягивать с ответом.
- По приказу досточтимого легионера Зо Сахаала.
И только теперь Минас поверил окончательно. Он равнодушно выслушал мнение Илинго о потерявшем остатки совести кадете, машинально отметив, что сержант всё еще не позволяет себе выражаться свободно. Привычка, наверное, ведь теперь – можно. Ответил «есть, сэр» на назначение очередных нарядов – за дверь и общее безобразное поведение. И ушел.