Этого графиня не знала, она вообще мало что знала об этом. Тейн сделал предложение мисс Карлейн, она его приняла, но в этот же день Тейн уехал из ДримКарлейн, да еще с такой скоростью, что подверг риску не только чистокровных лошадей, но и своего верного слугу, Уила.
В дороге молчал, был суров и непреклонен. И вообще, слишком много думал, о чем свидетельствовала глубокая линия на лбу. Лорд Сейвудж окончательно понял, что любви не бывает. Это со слов верного слуги.
Из наблюдений самой леди Сейвудж. Плохое настроение Тейна не прошло после двух месяцев разгульной жизни и двух недель затворничества. Он отказывался обсуждать вопрос помолвки и даже предложил использовать детскую как вторую гардеробную для ее нарядов. Говорил тоном спокойным, даже отрешенным, но когда туда пришли слуги вынести детскую мебель, выгнал их.
Тейн влюбился – таков вывод графини. И его камердинер тоже. Со времени возвращения из ДримКарлейн, Уил еще ни разу не просил выходного для себя. И это притом, что в деревне был праздник. Зато умолял взять его с собой, узнав о поездке в ДримКарлейн. Тайной поездке, потому как Тейну графиня ничего не сказала.
Графиня согласилась с одним условием: Уил должен назвать достаточно весомую причину, по которой оставляет своего хозяина в одиночестве. После демонстративной обиды, – разбаловал его Тейн, – упорного молчания и хлопанья дверью, – сам напросился на серьезную взбучку и минус в зарплате, – камердинер признался:
– Видите ли, миледи, я таки думаю, что служу верой и правдой и… Мои дети тоже могли бы быть полезны вашей светлости. И… Вы возьмете меня или нет?
– Да не красней так, – успокоила его графиня, – не мне ведь предложение делаешь.
– Вам бы я ни в жизнь не решился, – просопел камердинер, но уже с довольной улыбкой. – Ни в жизнь не посмел бы. Ослеплен вашим великолепием, величием, властью и…
– Да едешь, едешь, – остановила поток лести графиня.
Уил оказался полезным. В пути много рассказывал о мисс Карлейн, хоть и туманно, и даже бросил фразу, которая повергла графиню в шок.
– Хозяин не мог ошибиться в выборе. Не для того он столько лет искал свою леди.
– Вот уж не думала, – сказала графиня, – что мой сын искал супругу. Разве не с моей подачи он поехал в ДримКарлейн?
– Не просто жену, – ощетинился Уил. – Леди. Свою леди. А в ДримКарлейн он поехал по приглашению мистера Карлейн. Конечно, если бы вы не сказали, что желаете побыть в одиночестве, вряд ли бы он оставил вас в Рождественскую ночь, но если бы не был настроен на поиск своей леди, таки бы мы предпочли просидеть всю зиму в МартинХолл.
– Так хороша эта леди или нет? – допрашивала графиня.
– Ангел в темных одеждах, – ответил Уил.
– Траур?
– Вкус.
– А на счет ангела не преувеличил?
– Возможно, и дал лишку, ведь вскружила же она голову хозяину, да так, что который месяц не отпускает. Ангел ли на такое коварство способен? Иногда ведь, знаете, миледи, сидит его светлость в детской на подоконнике, все на северную сторону поглядывает. А что значит? О ней думает.
Окна выходили на восток, но камердинер Тейна на смерть стоял, что хозяин смотрел на север. В сторону ДримКарлейн. Как позже оказалось, ДримКарлейн находился как раз на востоке от МартинХолл, но спорить с Уилом после продолжительной поездки графиня и не подумала.
Гейдж пока оставалась для нее загадкой. Ловко ушла от ответа, скучает ли по Тейну, принимает ухаживания другого джентльмена, что абсолютно недопустимо для девушки обрученной, избегает смотреть в глаза и вообще предпочитает молчать. Конечно, за леди Карлейн тяжело вставить хоть слово, да и барон, по всей видимости, близок к маразму – обсуждать с леди за чаепитием вопросы земледелия?! Да еще так невыносимо долго! Увольте! Это к Эшлин. Но Гейдж и не хотела говорить – все больше слушала. Манеры нуждаются в огранке, но то все пустяки, все будет.
Ах, как плохо, что даже Артур не знает, что произошло между ней и Тейном! Кольцо в ДримКарлейн – плюс, но вопрос с помолвкой повис в воздухе – минус.
– Пожалуй… – Артур подошел к окну, долго смотрел на подъездную аллею, наконец, обернулся и закончил фразу. – Пожалуй, есть человек, который точно знает, что случилось между Тейном и Гейдж. Это ее подруга, мисс Роу. Она, конечно, не в курсе, чем это закончилось… То есть, не думает, что помолвка расторгнута.
– Помолвка не расторгнута, – упрямо заявила графиня. – А мисс Роу согласится рассказать, что привело… к размолвке между Гейдж и Тейном?
– Мне она расскажет.
Да, Артуру бы и графиня рассказала все, что спросит. Но только много лет назад. Сейчас, увы, чувства остыли, а тело, несмотря на заверения хватких за богатством, уже не кружит головы красавцам. Ее титул, власть – да, привлекательны, а сама она…
Сама она – леди Сейвудж!
Графиня изобразила равнодушие, когда сказала:
– Так поговорите с ней.
Артур изобразил равнодушие, когда ответил:
– В таком случае, прошу меня извинить, мне нужно написать мисс Роу письмо. Скорее всего, она приедет в ДримКарлейн. Да, наверное, так будет правильно. Она планировала.
Он вышел из комнаты леди Сейвудж далеко не в таком радушном настроении, как туда заходил. Шикарная женщина! Иных слов не подобрать. Это ее смешное перо на шляпке – какое-то наваждение… Хотелось сорвать его, провести им по атласной щеке графини и ниже, ниже… Он, должно быть, сходит с ума, если в голову лезут столь неприличные мысли. Она старше его почти на тридцать лет, она графиня, одна из самых влиятельных леди Англии, а он думает о ней, как о простой женщине. Нет… Как о женщине в своей постели.
Недопустимо! Представить леди Сейвудж на своих простынях, в своих объятиях, под собой… Стонущую, зовущую, обхватывающую его ногами и молящую: «Еще! Глубже! Глубже!»
О, Боги! Преступление и все такое. Если бы у него сейчас была любовница, он бы повалил ее, кончил и все забылось, а так… Наверняка, у графини стройные ноги. Длинные – это видно и так.
Длинные стройные ноги на его спине… Пухлые губы на его…
Все! Невыносимо столь длительное воздержание. Или в Лондон, к друзьям, подругам, или срочно писать письмо Хлое. В конце концов, она – его невеста и если они чуть раньше совершат предписанное законом, никто не осудит.
Артур написал письмо, велел срочно его отправить, а уже через несколько минут понял, что поторопился. Он не возьмет Хлою, даже если она приедет. Он ее просто не хочет. Да, она мила, да, ранима, но, быть может, слишком мила и ранима?
Артур снял шейный платок, отбросил в сторону, сел на кровать, резко поднялся, взял бутылку вина, два бокала и пошел к леди Сейвудж.
Она открыла после первого же удара в дверь, словно ждала. В распахнутом синем пеньюаре, предлагавшем взору не только великолепную большую грудь, но и длинные ровные ноги.
Его взгляд вернулся к ее лицу. Зарделась, как девушка, и в то же время улыбка хищницы, готовой разорвать на части.
– Это я тебя возьму, – сказал он, зашел в комнату и закрыл за собой дверь.
Леди Сейвудж стонала, кричала, молила, царапалась. Она была именно такой женщиной, которая ему нужна, откровенная в страсти и без комплексов.
– Налей мне вина, – попросила чуть позже.
Она пила вино из его ладоней.
– Я проголодалась, – сказала еще позже.
И ела виноград из его рук.
– Хорошо, что не нужно объяснять, насколько я старше, – сказала, целуя Артура в шею и укутываясь в его объятия как в кокон.
– Хорошо, что ты слишком умна, чтобы тратить время на подобную чепуху, – сказал Артур, в очередной раз опрокидывая ее на спину.
Это было…
«Какая чушь – предобеденный сон», – подумал Артур, открыв глаза.
Он, леди Сейвудж, синий пеньюар… Нереально.
И все же к обеду Артур готовился тщательно и с улыбкой предвкушения.
Глава № 22
Лорд Карлейн произвел на графиню неприятное впечатление. Вежлив, обходителен, но за всей его вежливостью даже не таился вопрос: «Когда вы уедете?!». Графиня слишком много общалась с людьми разного сорта, чтобы ошибиться.
К жене почтителен, возможно, любит, но маскирует чувства под привычку и равнодушие, со слугами строг, сына обожает, а вот дочь… Хотя девушка, которая не вышла замуж в таком возрасте – не жемчужина в семье и далеко не бриллиант, и ничего необычного в пренебрежении нет.