Понятно, какой реакции ждал от меня Гон. Я знал этот тип детей: встречал таких и в начальной школе, и в средних классах. Им нравится наблюдать за перекошенным от страха лицом затравленного человека. Нравится смотреть, как он плачет, умоляет пощадить и отпустить. И за счет физической силы они обычно добивались своего. Но я знал и другое: если Гон хочет увидеть хоть какую-то реакцию на моем лице, шансов у него нет. И чем больше он будет стараться, тем больше выбьется из сил.
Прошло не так много времени, когда до Гона начало доходить, что в качестве мишени он выбрал не самого удобного противника. Он продолжал меня изводить, но уже без прежнего энтузиазма.
Чем дольше я не проявлял никаких эмоций и не просил о помощи, тем более натянутой становилась атмосфера в классе. За спиной у Гона уже начали тайком шушукаться: «Он что, сдулся?», «Да, что-то он совсем на измене».
Гону, похоже, уже надоело раздавать мне подзатыльники и сбивать с ног, вместо этого он сделал «официальное заявление», что намерен разобраться со мной окончательно. Как только закончился классный час, к доске тут же мелкой рысцой выбежал худосочный шнырь из его команды и начал что-то писать корявыми буквами. Результатом его стараний стала кривая надпись:
Завтра. После обеда. У котельной.
Тут уже сам Гон пафосно изрек:
— Короче, я тебя предупредил, а выбор делай сам. Не захочешь конкретно отхватить — значит, не придешь. Я тогда пойму, что ты испугался, и больше не буду тебя прессовать. Но если увижу, что ты стоишь у меня на пути, — пеняй на себя.
Я ничего ему не ответил, просто взял сумку и поднялся с места. Гон швырнул учебником мне в спину:
— Придурок, ты хоть понял, что я сказал? Не хочешь огрести — убирайся с моей дороги, чтоб я тебя больше не видел! — Гон аж весь задымился, от неудержимой ярости его лицо все пошло красными пятнами.
Я спокойно ответил:
— Зачем мне убираться с твоей дороги? Я как ходил по своей, так и буду ходить. Если ты там будешь — увидимся. Если нет — значит, не увидимся. — И вышел из класса. Мне вслед понеслась его ругань. Я еще тогда подумал, что Гон мучает себя довольно изнурительным способом.
О стычке между мной и Гоном узнали все. На следующий день прямо с утра об этом гудела вся школа: каждому было интересно, что произойдет на большой перемене. Кто-то жаловался, что время до обеда так тянется. Кто-то говорил: «Да ладно, неужто Сон Юн Чжэ и впрямь туда пойдет?» Кто-то даже делал ставки, кто победит. А я как ни в чем не бывало сидел на уроках. Время для меня текло как и раньше: ни быстрее, ни медленнее. Наконец прозвенел звонок с четвертого урока, и мы пошли на обед.
В столовой рядом со мной никто не сел. Что, впрочем, никак не выбивалось за рамки обыденности, так было всегда. Закончив с едой, я встал из-за стола и увидел, как вдалеке одновременно вслед за мной поднялась еще пара человек.
По мере моего движения толпа постепенно росла. Я пошел к выходу. Чтобы пройти из столовой в учебный корпус, надо было миновать котельную, так было короче. Я шагал не торопясь, едва шевеля ногами. Гон уже стоял на месте стрелки у мусорных баков и пинал валявшуюся там корягу: тум-тум-тум. Он был один, без пристяжи из своих холуев. Заметив меня, он замер. Хоть было и далеко, но я увидел, как его руки сжались в шары кулаков. По мере того, как расстояние между нами сокращалось, «группа поддержки», следовавшая за мной, рассеялась бесполезной пылью.
Выражение лица Гона было каким-то странным, я не мог его определить. Это не было гневом — для гнева его губы были слишком плотно сжаты. Но на грусть тоже не походило, потому что уголки глаз были слишком задраны вверх. Что ж оно означало?
Кто-то закричал:
— Да он зассал, зассал! Реально от страха совсем голову потерял! Юн Ли Су — ссыкло!!!
Теперь между нами оставалось всего несколько шагов. Я шел с прежней скоростью, не ускоряясь. После обеда меня разморило, и единственное, чего мне сейчас хотелось, — скорее вернуться в класс и успеть немного покемарить. Погруженный в эти мысли, я сам не заметил, как прошел мимо Гона, словно он был частью пейзажа. Я услышал, как вокруг закричали «Вау!», но в этот же момент меня что-то слегка стукнуло по затылку. Больно не было — наверное, Гон просто промахнулся. Но не успел я обернуться, как в меня прилетел еще один удар, на этот раз ногой, от которого меня качнуло вперед.
— Я, блядь, что, неясно сказал? Сам выбрал, теперь получай!
Каждое его слово сопровождалось ударом ноги, и чем дальше, тем сильнее. От пинков гудело все тело, щека закровоточила изнутри. В какой-то момент я упал, изо рта вырвался стон. Но добиться от меня желаемого он так и не мог.