— Я понял. Мама тоже мне часто что-то подобное говорила. Хотя немного для другого — чтобы утешить. Она же такая умная.
— Большинство мам такие, — улыбнулся доктор.
Я чуть подождал, потом снова заговорил:
— Можно еще кое о чем спросить?
— Конечно. О чем?
— Об отношениях между людьми.
Сим залился смехом. Потом придвинул стул поближе, положил руки на стол и стал внимательно слушать. Я выложил ему историю с бабочкой.
Руки у него по ходу рассказа несколько раз сжимались в кулаки. Но когда я закончил, его лицо просветлело, стало не таким напряженным, и он даже улыбнулся.
— Так, и что конкретно тебе хотелось бы узнать? Зачем Гону понадобилось устраивать для тебя все это? Или же что он при этом чувствовал?
— И то, и другое.
Доктор Сим кивнул:
— Похоже, что Гон хочет стать твоим другом.
— Другом… — эхом повторил я. — То есть, когда хотят стать другом, отрывают крылья бабочке?
Доктор сцепил пальцы в замок.
— Нет, конечно. То, что он чувствовал после того, как у тебя на глазах убил бабочку, — это уязвленное самолюбие.
— А почему его самолюбие было уязвлено?
Сим глубоко вздохнул. Я поспешил извиниться:
— Я знаю, что это, наверное, сложно объяснить, особенно мне.
— Да нет, я как раз сейчас думаю, как это можно понятнее растолковать, простыми словами. Ладно, если вкратце, то ты ему интересен. Очень. Он хочет узнать о тебе побольше, хочет понять, что ты чувствуешь. И, судя по твоему рассказу, именно он всегда первым идет на контакт. Может, ты как-нибудь сам попробуешь проявить инициативу?
— А как?
— Как говорится, добро пожаловать в наш мир: задай один вопрос — получишь сто разных ответов. Вот и мне сложно тебе что-то конкретное порекомендовать. Понятно, что для тебя жизнь представляется сплошной головоломкой, тем более ты пока подросток, с вами всегда так. Но ответ на эту головоломку ты уже должен найти сам. Если же ты все-таки хочешь получить совет, то позволь спросить: как чаще всего у вас происходил контакт с Гоном?
— Он меня бил.
Доктор передернул плечами.
— Как я мог забыть… Ладно, давай это пропустим. Как еще?
Я задумался.
— Он меня навещал.
Доктор кивнул и слегка стукнул пальцем по столу.
— Похоже, один способ ты уже нашел.
Я сидел на кухне профессорского дома и ждал Гона. На столе лежали очищенные яблоки, их дала мне домработница — полная улыбчивая тетушка. То ли из-за мягких складок вокруг рта, то ли из-за формы глаз казалось, что она всегда улыбается, даже если она просто спокойно молчала. Чистить кожуру у нее получалось очень ловко, одной непрерывной спиралью, словно снимая стружку. Ждать Гона пришлось долго — к его приходу чищеные яблоки уже потемнели. Завидев меня, он застыл на пороге, но домработница, предупреждая неловкость, заговорила первой:
— О, наш школьник вернулся! Твой друг тебя уже полчаса как ждет. Отец сказал, что придет сегодня поздно. Есть будешь?
— Благодарю вас, не беспокойтесь.
Я никогда прежде не слышал, чтоб Гон говорил таким тоном и такими выражениями: спокойным тихим голосом, очень вежливо… Но как только женщина вышла, он снова будто занырнул в свой привычный мир и заговорил, как обычно, грубо и резко:
— Чё пришел?
— Просто. Увидеться хотел.
Гон скривился. В этот момент на кухню снова зашла домработница, на этот раз с двумя порциями горячего куксу[37]. Было видно, что на самом деле Гон очень голоден: едва перед ним поставили тарелку, как он начал шумно, с прихлюпываньем втягивать длинные нити лапши.
— Женщина эта к нам два раза в неделю приходит. Классная. По-любому с ней лучше, чем с этим папашей самозваным, — пробурчал Гон.
Выходит, он по-прежнему не в ладах с отцом. Дом профессора Юна был очень далеко от школы. Это был роскошный пентхаус с видом на реку Ханган и прочие узнаваемые места — главные символы Сеула. Квартира располагалась очень высоко, на самом верху небоскреба, но Гон говорил, что высота здесь особо не ощущается.
37
Куксу — корейская лапша, обычно подается в горячем бульоне с гарниром из овощей, грибов, яиц, мяса или морепродуктов.