Мама была такой человек, который даже в узорах аляповатых обоев мог разглядеть созвездия. Я живо представил, как она говорит: «Смотри, вон тот рисунок на ковш похож — чем не Большая Медведица? О, да тут и Кассиопея есть. Давай теперь Малую Медведицу найдем!» Тут бы и бабуля встряла: «Ишь, специалистка выискалась! Раз тебе так звезды нравятся, то и про Луну не забудь! Давай, еще и ей начни поклоны бить». Я уже давно не ходил проведывать бабулю, так что ее могила вся заросла сорняками. А их смех или ругань начинали звучать как далекое эхо.
Покупатели уже давно перестали заходить ко мне в лавку. Каждый день после школы я сразу становился за прилавок, но вести торговлю дальше смысла уже не было. Да и жить исключительно за счет доброго расположения доктора Сима тоже было нельзя. Но главное, без мамы и бабули книжная лавка напоминала мне гробницу. Гробницу с книгами. Гробницу забытых текстов. Когда я это понял, решил закрыть лавку. Пришло время свернуть это пространство.
Я зашел к доктору Симу предупредить, что буду освобождать помещение: соберу нужные вещи, избавлюсь от ненужных и перееду в съемную комнату-косивон[40]. Доктор Сим долго молчал. Но потом просто кивнул, даже не расспрашивая о причинах.
Книги из нашей лавки я решил отдать в школьную библиотеку. За нее отвечал учитель корейского языка и литературы, который параллельно был еще и классным руководителем у выпускного класса. Его подопечные написали пробный тест хуже всех, и теперь он стоял согнувшись в поклоне перед завучем, а тот распекал его за плохие оценки. Получив нагоняй, учитель, весь красный, вернулся к себе за стол. И на мой вопрос, могу ли я передать свои книги в библиотеку, он механически качнул головой, мол, хорошо, давай.
Я вышел из учительской. В коридоре стояла мертвая тишина — на носу были промежуточные экзамены, так что все оставались на дополнительные вечерние занятия. Я взял ящик с книгами, который утром оставил в углу спортзала, и понес в библиотеку.
Дверь легко открылась, и мне по перепонкам тут же ударил звук энергичных выдохов:
— Ха! Ха! Ха! Ха!
Я заглянул между стеллажей и увидел женский силуэт: девушка разминалась, стояла в разножке — одна нога впереди, другая сзади. Потом прыжок — и смена ног. Хотя она и прыгала на месте, выпады были амплитудные, глубокие. Ее волосы прыгали вместе с ней, по носу стекали капельки пота. Девушка подняла на меня глаза. Это была Дора.
— Привет. — Я знал, что это типичный способ завязать разговор в такой ситуации.
Дора прекратила прыгать.
— Это для библиотеки, хочу в дар передать. — Я раскрыл коробку с книгами, словно отвечая на вопрос, который она не задавала.
— Оставь здесь. Библиотекари потом разберутся и расставят что куда надо.
— А ты разве не из секции книголюбов? Им тут не помогаешь?
— Нет, я из секции легкой атлетики.
— У нас и такая есть?
— Есть. Только тренера нет. И в команде лишь я одна.
— А… — протянул я и аккуратно поставил приоткрытую коробку на пол.
— А откуда у тебя столько книг?
Я рассказал ей про книжную лавку. В библиотеку я передавал главным образом справочные пособия и дополнительные материалы к учебе. На них тоже существовала мода, и когда она проходила, продавалась такая литература за малым исключением очень плохо. Ну только если это не было каким-то популярным пособием для подготовки к экзаменам.
— Кстати, а ты это… — Я тоже решился задать ей вопрос. — Почему здесь тренируешься, а не в спортзале?
Дора поставила руки на поясницу, немного походила начала разминать шею.
— Да там ты у всех на виду, как на выставке. А здесь хорошо, тихо. Сам видишь, сюда сейчас особо и не ходит никто. А мне, чтоб быстро бегать, форму надо поддерживать.
С улыбкой и блеском в глазах люди, как правило, говорят лишь о том, что действительно любят. И у Доры сейчас было именно так.
— А бег — он тебе зачем?
Я спросил без всякой задней мысли, но блеск в глазах у нее погас.
— Ты что, специально? Ненавижу этот вопрос! От родителей наслушалась, тошнит уже.
— Извини. Я не в плане критики, просто хотел узнать, какие цели ты себе ставишь. Ну, типа, цель бега.
Дора вздохнула.
— Хм, для меня это все равно как спросить: «Вот ты живешь, а для чего оно?» У тебя есть цель, ради которой ты живешь? Просто живешь — и все, правильно? Когда происходит что-то радостное — смеешься, плохое — плачешь. Вот и у меня с бегом точно так же: побеждаю — радуюсь, проигрываю — расстраиваюсь. Если что-то не получается, злюсь на себя или жалею, что вообще начала заниматься. Но все равно потом продолжаю бегать. Просто так, без всякой причины. Точно так же, как живу.
40
Косивон — небольшая комната, как правило — в общежитии. Традиционно в косивон переезжали из дома в период подготовки к экзамену на государственную должность (коси), чтобы полностью сосредоточиться на учебе. Сейчас часто используется просто как дешевое съемное жилье для студентов и малоимущих.