– Доброго вам здравия! – крикнул я животным и побежал мимо них на северный берег.
На воде модель немедленно превратилась в полноразмерную лодку. Я вскарабкался на борт. Трудно поверить, насколько она устойчива! Не качается, не кренится, сидит ровно. Но ни мотора, ни паруса. Остаётся лишь грести. Я наклонился, загрёб воду рукой – и лодка двинулась.
«Всего-то нужно наклониться – и готово», – подумал я.
Судёнышко набирало скорость. Я спасён! Впереди – свобода!
– Да! – крикнул я и оглянулся, чтобы напоследок помахать рукой острову.
Я хотел прокричать что-нибудь хлёсткое, вроде: «Пока, неудачники!» Но последний проблеск земли уже скрылся за горизонтом. Я приподнялся, лодка замедлилась. Прищурился, пытаясь разглядеть землю впереди. И ничего не увидел. Оглянулся – остров исчез. Лодка остановилась. Со всех сторон – океан и небо.
И только тогда я начал соображать.
Ох, о чём я думал? Куда собрался? Бегство с острова не означает бегства из мира. На острове я, по крайней мере, знаю, с чем имею дело. Впереди – неизвестность. Именно об этом я думал, выкладывая слово «помогите» на горе, когда был в сухости и безопасности.
А если другой земли вообще нет? Или есть, но на ней нет людей? А если тамошние люди опаснее зомби? Или там зомби и другие монстры, стрелявшие в меня ночью? Или хуже?
Стараясь подавить приступ тошноты, я развернулся и погрёб назад. И не нашёл острова. Я правильно плыву или нет? Я плыл туда и сюда, зигзагами, надеясь заметить хоть крохотный проблеск зелени.
Ничего.
Я потерялся.
– Болван! – прошипел я, разозлённый собственной глупостью.
Мне так хотелось вернуться домой, что я сам уничтожил единственный шанс на выживание, и вернулся в самое начало – беспомощный, в безнадёжной ситуации. Выхода нет.
Рано или поздно я съем последнее яблоко и медленно умру от голода под палящим солнцем. Или меня сожрёт спрут. Может, он уже плывет ко мне.
Я почти чувствовал, как из глубины поднимаются жадные щупальца, готовые разбить судёнышко и утащить меня в воду. Повезёт, если я захлебнусь и лишусь жизни до того, как меня начнут пожирать.
Лишусь жизни…
– Паника лишает разума, – прошептал я – и в моих словах прозвучала сила.
Враг – не поднимающиеся из глубин спруты, но моя истерика, мешающая дышать, затуманивающая разум.
– Паника лишает разума! – прокричал я. – А я не собираюсь ничего лишаться!
Я потянулся к поясу – не за яблоком, а за кубиком земли. У меня много их осталось после выкладывания слова «помогите». Я закрыл глаза и вдохнул густой милый запах.
– Поедем-ка отыщем твоих собратьев, – сказал я ему, – их, должно быть, много поблизости. Мы наверняка рядом. Течений здесь нет, ветер не мог отнести нас далеко.
Да, ветер!
Ведь он всегда дует с востока на запад. Я посмотрел на облака, сопоставил их движение с траекторией солнца.
– Теперь мы знаем восток и запад, – с нарастающей уверенностью сказал я. – Стартовали мы с северного берега, значит, если держать солнце справа – отправишься на юг.
Я сунул земляной куб за пояс, осторожно наклонился вперёд…
И вот она, вершина горы Разочарования! Я облегчённо вздохнул и принялся грести.
Лодка врезалась в песчаный северный берег на полной скорости и рассыпалась кучей досок и палок.
А мне плевать.
– Получилось, – прошептал я, жалея, что тело не позволяет мне упасть на землю и поцеловать её.
– Му-у-у, – заметила с насмешливым скептицизмом подошедшая корова.
– Я знаю, – перебил я, выходя из воды и собирая лодочные останки. – Я не подумал.
– Му, – указала корова.
– Ты права. Надо думать прежде чем действовать. И это не значит продумывать всего лишь следующий ход. Мне нужна ясная долговременная стратегия, если я хочу выжить в этом мире.
– Му-у-у, – согласилась корова.
– Надо сосредоточиться на основных нуждах: запасе еды, надёжном убежище, изготовлении инструментов, оружия и прочего, делающего жизнь приятной.
Я стал расхаживать туда и сюда, оживлённо размахивая руками перед наблюдающим животным.
– Я хочу превратить этот остров в хорошее место для жизни, зону безопасности, где можно выучить всё необходимое о мире. И когда я отвечу на все простые вопросы, я начну задавать по-настоящему сложные, вроде того, как я сюда попал и как вернуться домой.
Когда я раздумывал над сложными вопросами, ко мне явился ещё один – пугающий и беспощадный.
– А я смогу? – спросил я. – Ведь я один, и мне никто не поможет.
Я уставился на свои нарисованные ботинки.