Немного погодя Стакс увидел землю по левому борту: мерцающие на солнце островки, покрытые деревьями. Появились они и справа: из воды поднималась цепочка скал. Еще через час цепочка выросла до огромных мрачных мысов из серого камня. По команде Фужа лодки повернули в сторону скалистого берега. Вскоре Стакс услышал шум прибоя: вода выплескивалась на пляж и уносила в глубину тысячи камушков.
Кивак начал беспокойно бормотать, постоянно оглядываясь на скалы, а Миггс так широко раскрыл глаза, что белки ярко выделялись на загорелом лице.
– Утопленники придут за нами, – лихорадочно твердил Кивак. – Придут и утащат на морское дно. Как и всех, кто был здесь до нас.
– Это всё сказки, – сказал Миггс, но Стакс уловил страх в его голосе. – Сказки, которыми пугают детишек.
– Что за сказки? – спросил Стакс у Кивака, припоминая, что Фуж как-то вспоминал утопленников. – Что это за место? И кто такие эти утопленники?
– Зомби, – ответил Кивак. – Про́клятые мужчины и женщины, погибшие в море. Говорят, здешние воды кишат ими, ведь тут потонуло немало кораблей. Говорят, по ночам видно, как в лунном свете поблескивают их трезубцы. Если видишь блеск летящего трезубца утопленника – пиши пропало: он может пробить даже камень, а после – возвращается обратно к хозяину в руку.
– Больше ни слова, Кивак, – сказал Миггс. – Или я выброшу тебя за борт и устрою с ними встречу.
Кивак затих, лишь изредка что-то бормотал. Стакс всматривался в унылый берег, принимая каждый отсвет скал за оружие в руках живого мертвеца.
За все время путешествия Стакс не видел признаков жизни – ни деревень, ни ферм, ни домов, – а теперь высоко на утесах виднелись постройки. Все они были брошены и забыты: башни превратились в развалины, от домов остались сгоревшие стены, а заросшие поля окружали покосившиеся заборы.
– Какое унылое место, – сказал Стакс.
Словно в ответ на его слова, бандитка из лодки впереди обернулась и выкрикнула предупреждение, а ее напарник размахивал факелом, чтобы привлечь внимание остальных.
– Лево держи, Кивак, – прорычал Миггс.
Кивак начал ворчать, что и без Миггса это знает, а Стакс заметил впереди препятствие: застрявший между скал корабль – точнее то, что от него осталось. Верхняя палуба полностью разрушена, мачты поломаны, а от носовой части, где камень пробивал корпус, шла огромная трещина.
– Хватит глазеть, греби давай, – сказал Миггс Киваку.
Но Стакс не сидел на веслах, поэтому продолжал испуганно заглядывать в черные разломы, ожидая увидеть утопленника с трезубцем в руке. Но не увидел ни одного и не услышал ничего, кроме плеска весел.
Так они и плыли вдоль одинокого берега еще несколько часов, оставляя позади разрушенные башни и потерпевшие крушение суда. Вскоре торчащие из воды под странными углами мачты и груды досок, которые раньше были кораблями, уже не вселяли в Стакса ужас.
Лодка, идущая впереди, замедлила ход – гребцы ждали, пока Миггс и Кивак их нагонят.
– Босс сказал, плывем дальше, – произнесла седовласая разбойница с вытатуированными слезами на щеках. – Будем грести всю ночь.
Кивак заворчал, а Миггс только кивнул, и они снова разошлись. Затем Миггс принялся грести изо всех сил, приводя лодку в движение мускулистыми руками.
Солнце покачивалось над горизонтом, над водой сгущалась ночь – ночь, которая навсегда запомнится Стаксу. Взошла луна, развалины на берегу и потонувшие корабли светились призрачным белым светом, как и существа, вылезшие из лесов и болот на ночную охоту.
Стакс мог хорошо разглядеть каждого и знал, что они тоже его видят. Среди скал на страже стояли скелеты, сжимая костлявыми руками луки, и Камнерез слышал, как мимо со свистом пролетают стрелы. Зеленокожие зомби брели по пляжу, наполняя ночь громкими невыносимыми стонами, полными жажды. Стакс заметил зеленые силуэты криперов с застывшими в безмолвном крике ртами. Он замечал и других существ краем глаза – красные и пурпурные глаза-щелочки жадно провожали проплывающие мимо лодки.
Кивак перестал бормотать и, уже не стесняясь, громко молил каждого известного ему бога о защите. И продолжал грести несмотря на то, что оказался близко к ночным чудищам, вцепившись в весла так сильно, что побелели костяшки. Миггс не проронил ни слова – лишь глядел перед собой, будто считал, что, если не смотреть на монстров, они не смогут ему навредить.
У Стакса не было ни весла, ни оружия, чтобы защитить себя или помочь гребцам. Все, что он мог, – сидеть в страхе и надеяться, что стрелы не попадут в цель, трезубцы не пробьют корпус лодки и не ранят их, а мертвецы не поднимутся из глубин, чтобы утащить живых за собой. Лишь к рассвету ему удалось задремать, но даже в полудреме на него накатывала паника.