Томбравец навела пистолет на мой шлем и застыла.
- Нет! Тим! – Крикнули по голосовому каналу. Я так и не понял, кто из девушек крикнул «Тим», а кто «нет».
«С тобой было чертовски интересно, парень!» - Не мог промолчать «второй». – «Ты не боись – там ДАЛЬШЕ все-таки что-то имеется!»
Томбравец не двигалась. И не стреляла. И молчала. Такое впечатление, что даже дышать перестала. Не исключено, кстати, что я тоже в этот момент не дышал.
+++
Хрустнул гравий. Я повернул голову (Томбравец, по-прежнему, стояла застыв, как статуя). Две… Три… Четыре… Пять фигур в темной незнакомой броне. Определить цвет брони в темноте не представлялось возможным – визоры шлема просто не «видели» этих фигур, так что ничего о цвете сказать было нельзя.
Я полностью поднял забрало шлема и сделал несколько (больно-то как, сука!) глубоких вдохов-выдохов, переходя на «ночное зрение». И не обращая внимания на клокотание где-то в верхней части груди.
Все фигуры женские (я бы даже сказал ВЕСЬМА женские), головы закрыты странными остроконечными шлемами с длинными… ну, знаете, такие хохолки. То ли из длинного волоса, то ли из ниток. Вот эти хохолки – белые, скорее всего. Красивенько, чего уж там. Из острия шлема и – в эдакую роскошную гриву.
И броня у них такая… странная. Вся в золотых тонких узорах по темному металлу. Что-то такое лиственное. А, нет, когда подошли ближе, стало видно, что там и птички-зверушки какие-то изображены. И эти золотые тонкие узоры едва заметно переливаются светом – будто изнутри по ним фонариком водят. И рисунки эти по стилистике очень похожи на «тату» нашего замечательного «смуглого доктора».
Наверно, и говорить не стоит, что впереди шла Чаам Букэпэ собственной персоной. Нет, лицо ее было закрыто щитком шлема полностью, но эта фигура… эта походка… эти движения, сводящие с ума своей животной пластикой.
- Тим! – Ожили мои шлемофоны. – Тим! Ты там как? Что происходит? Не молчи!
- Позже, Оль. – Пробулькал я. – Тут… все сложно.
Букэпэ присела на корточки над Сабриной, стала водить руками над телом – узор на ее броне засиял чуть ярче. Да, тот самый. Остальные женщины неторопливо и вальяжно рассредоточились по поляне, контролируя разные стороны света.
- Тим! – Голос Юли в шлемофоне. – Тим, что там??? У Сабрины снова телеметрия изменилась! Ее аптечка сообщает, что… ЧТО ВСЕ В ПОРЯДКЕ!!! И ОНА ПРОСТО СПИТ!!! ЧТО ЗА ХЕРОТА????
- Тим, подтверждаю. – Голос Ольги. – Это не шутка. Все, действительно, так. Ты сам как? У тебя пулевое груди, что-то с бедром и коленом… Может, ну его…? Юля вызовет аварийные службы из города… а потом мы вас как-нибудь вытащим… или сами сбежите. Да выкупим, в конце концов! Нельзя, чтобы Сабрину сейчас лечила неисправная аптечка! Не в ее состоянии!
- Живой пока. – Выдавил я. – Не надо аварийные службы. Разве не видите – нас тут уже спасают… Правда, на местных они что-то непохожи…
- Кто там спасает? – Удивилась Юля. – Там в радиусе двух километров кроме тебя и Сабрины никого! Ну, может еще эта сучка, но я ее по-прежнему не чувствую – только через твои сенсоры вижу.
Даже так… Непонятные личности даже через видео-сенсоры недоступны искину! Хотя, визоры моего шлема тоже ничего не показывают. Так что, можно сказать, закономерно.
Тем временем Чаам закончила с Сабриной. Встала, встряхнула, будто намочила, руками. Направилась ко мне. Так же, как над Сабриной, присела на корточки:
- Глупо. Опасно. Безответственно! – Тихо сообщила она, проводя ладонью над моей грудью.
- Простите, доктор. – Прохрипел я. – Другого способа спровоцировать вас я не видел… и куча других… резонов… была…
Хрипел я по привычке. Жгучая боль из груди ушла, вытесненная жгучим холодом.
- С другой стороны. – Продолжала доктор, медленно ведя руками в районе моих бедер. – Это было великолепно, захватывающе и смело до безумия.
- Спасибо. Лишь бы не «героически». – Я ткнул пальцем в застывшую Томбравец. - Она вам нужна?
- Вообще-то, следовало бы пустить ее на запчасти для химер. Или превратить в нежить – весьма качественный материал. Но, гхарц с ней, можешь себе забирать. Сабрина рассказывала, что это единственная женщина, которую ты мог бы...
Вот болтушка! С другой стороны, у доктора, судя по всему, даже мертвые разговаривать могут.
Я дотянулся до своей кобуры, вытащил пистолет и разнес пулей лицевой щиток шлема Томбравец. Окружающие девушки синхронно дернулись от грохота выстрела. Труп лейтенант-коммандера постоял еще секунду, а затем медленно завалился назад, все так же держа в вытянутой руке свой пистолет.