Следы были куда более отчетливые, чем хлебные крошки сказочных затейников Гензеля и Гретель. Натка поочередно подобрала с пола шарф, пеньюар и кудрявый парик. Она бросила всю охапку на тумбочку в прихожей и решительно постучала в дверь ванной, где все еще гремела музыка.
– Да, да, войдите, – донеслось из-за плотно закрытой и запертой двери.
– Арсений, выходи!
– Зачем?
– Поговорим!
– Да, знаю я эти разговоры, после них у тебя ладонь болит, а у меня попа! – Музыка стихла, послышался писк, сопровождающий нажатие сенсорных клавиш, и жалобный детский голос произнес: – Алло, это девять-один-один? Спасите меня, я в смертельной опасности!
– Прекрати придуриваться! – потребовала Натка, изо всех сил стараясь взять себя в руки. – В нашей стране нет такого номера экстренной службы – девять-один-один, это во-первых. А во-вторых, когда это я шлепала тебя так, чтобы у тебя попа болела?
– Я все такие случаи и не вспомню уже, – детский голос сделался совсем тоскливым и печальным. – В последний раз – когда я покрасил соседскую болонку под тигра.
– Йодом! – вмиг рассвирепела Натка.
– В три цвета! – подхватил детский голос, перестав быть печальным и сделавшись восторженным. – Раствор йода был разной крепости, и ведь классно же получилось – прям как настоящий тигр! Только карликовый.
– Бедную собачку пришлось обрить налысо, – вздохнула Натка. – И не факт, что новая шерсть у нее теперь вырастет белой, потому что полосы въелись в кожу, а йод – очень стойкий краситель…
– Так это же круто! – убежденно заявил детский голос. – Марье Дмитриевне не ругаться надо, а радоваться: она же теперь хозяйка единственной в мире полосатой тигровидной болонки!
– Оставим в покое болонку, – предложила Натка, – тем более что она тебя теперь боится и даже близко не подойдет. Поговорим о другом раскрашивании. Зачем ты взял мою косметику, поганец? Я тебе сто раз говорила – это святое, пальцем не трогать!
– Так я же не пальцами! Что я, совсем темный? Я кисточками, пуховкой, спонжиком!
– Сеня! Мальчик твоего возраста и слова-то такого знать не должен – спонжик! – Натка вздохнула и бессильно постучала лбом в стену.
– Да, да, войдите.
– Умойся и выходи, – устало велела Натка. – Обещаю, что шлепать тебя не буду.
– А бить розгами? Пороть ремнем? Ставить коленками на горох? Лишать доступа к компьютеру?
– Да я никогда ничего подобного не делала!
– А вдруг начнешь?
– Не начну. – Натка помотала головой и отошла от двери санузла. – Хотя насчет компьютера надо еще подумать. Где-то же ты всего этого набрался…
В ванной зашумела вода. Натка прошла в кухню, глянула на часы на стене – без четверти пять, вот уж доброе утро! Она включила чайник, села за стол и подперла щеку ладонью.
Раннее пробуждение – это ерунда. Когда Сенька был маленький, он мамочке всю ночь спать не давал. Но вот это всё – пляски в женском платье, туфли на каблуках, парик, раскрашенное лицо… Выглядит странно и сильно тревожит.
Неужели у мальчика проблемы с ориентацией?!
Хлопнула дверь ванной, и в кухню явился мальчик, по виду – совсем беспроблемный, просто идеальный. Чистенький, умытый, влажные светлые кудри аккуратно причесаны, личико ангельское. Он сел на табуретку напротив Натки и отзеркалил ее позу – положил румяную щечку в ладошку.
Натка хмыкнула.
– И чегой-то тебе, девка, не спится? – с интонациями знакомой деревенской бабушки напевно вопросил ангелочек.
– Потеряла покой да сон, на тебя глядючи! – язвительно ответила Натка и тут же сменила тон: – Сын, нам нужно серьезно поговорить.
– Сейчас? – Ангелочек выразительно покосился на часы и демонстративно зевнул, паршивец.
– Может, лучше бы не сейчас. – Натка тоже не удержалась – зевнула, а внутренний голос добавил: «Может, лучше бы и не здесь, а сразу в кабинете у психиатра». – Но раз уж мы тут сидим, давай-ка задушевно поговорим за чашечкой чая.
– С конфетами?
По тону ангелочка было понятно, что степень задушевности разговора будет прямо пропорциональна количеству конфет.
– С одной конфеткой, – разрешила Натка.
В конце концов, обстоятельный сеанс психоанализа лучше действительно доверить специалисту, а пока только так, прозондировать почву.
– Тогда мне «Красную шапочку», – решил Сенька.
Выбор конфеты Натку снова насторожил.
– Тебе нравятся нарядные девочки? – осторожно поинтересовалась она, поднявшись, чтобы заварить чай.
– Мне нравятся красивые девочки, – ответил Сенька и развернул выданную ему конфету. – А почему ты об этом спрашиваешь? Всем мальчикам нравятся девочки, разве нет?