Мы выпили еще, и молоточки в моем черепе застучали быстрее.
Вдруг Марта вскочила на ноги и опять бросила свой стакан в огонь.
— Мне жарко, — сказала она. — А вам, Дэнни?
— Я весь горю.
— Нужно снять что-нибудь, — заявила она. — Это единственная возможность.
Она развязала пояс и позволила своему кимоно соскользнуть с плеч на пол. На ней осталась пижама.
— Вот теперь лучше, — проговорила она со вздохом облегчения и упала на диван.
Я запрокинул голову на спинку дивана и прикрыл глаза. Все передо мной начало кружиться быстрей и быстрей, так что я скорее открыл их опять.
— Дэнни, — прошептала она, — вы находите меня привлекательной?
— Я нахожу вас почти прекрасной, Марта, — честно признался я. — У вас красивое, тонкое, надменное лицо и подходящее к нему тело.
— Вы, наверное, говорите искренно… — медленно произнесла она, — хотя вы и назвали меня высокомерной! Но вы не ответили на мой вопрос, Дэнни Бойд! Вызываю ли я желание? Хотите ли вы меня сейчас, когда я так близко от вас?
Она прижала губы к моим, и я был потрясен дикой страстью ее поцелуя. Молоточки застучали еще сильнее у меня в голове, но на этот раз не алкоголь был тому виной. Прошло много времени, прежде чем она отодвинулась от меня, задыхаясь, упираясь руками мне в грудь, впиваясь в нее ногтями.
— Дэнни, — прошептала она.
— А?
Она отвернулась.
— Вы однажды сказали мне… шутя… что ваше истинное призвание — это… Вы помните?
— Только не в данный момент.
— Ну вы знаете — как мой дедушка… — Запах ее духов смешался с запахом алкоголя, все это бросилось мне в голову, призывая к действиям. Я схватил ее за плечи и опрокинул на диван. Она не сопротивлялась, только закрыла глаза.
Схватив за отвороты ее пижамы, я резко дернул их в стороны — куртка распахнулась, обнажив ее высокие и круглые груди.
И тут она начала смеяться — низким, булькающим, чувственным смехом, таким непристойным, что я не мог поверить своим ушам. Что-то отозвалось в моей памяти, что-то прозвучало словно колокол Страшного Суда. Я резко отстранился, шатаясь, поднялся на ноги и вдруг почувствовал, как ужас охватывает меня, обволакивает паутиной, леденит, и мои нервы напряглись до предела.
Марта открыла глаза и, моргая, посмотрела на меня, изогнув губы в томной улыбке.
— Почему вы остановились, Дэнни? — прошептала она. — Вы меня дразните?
— Вы смеялись, — глухо сказал я.
Высокомерие и презрение на мгновение мелькнули в ее глазах.
— Не будьте столь чувствительны, дорогой! — бросила она. — Я всегда смеюсь, я не могу удержаться, смех — это часть… понимаете?
— Я уже слышал этот смех — в амбаре. Он доносился с сеновала. Но я считал, что это смеется Пит Ринкман. За всю свою жизнь я не слышал ничего более непристойного! Я взбирался по лестнице, торопился, чтобы не опоздать, чтобы спасти вас… Но это смеялся не Пит, это были вы!
Она резко села, ее глаза казались двумя темными провалами на бледном лице.
— Шлюха! — выдохнул я. — Подумать только, вы просто развлекались!
Некоторое время она смотрела на меня, ни слова не говоря. Неожиданно ее лицо расслабилось, и она опять упала на спину.
— Ну вот, Дэнни, — проговорила она чуть насмешливо, — теперь вы знаете мои девичьи секреты. Очень сожалею, что испортила ваши рыцарские воспоминания! — Она самодовольно смотрела на свое обнаженное тело. — Но теперь у вас есть возможность наверстать упущенное.
— Вы и Пит… — пробормотал я. У меня перехватило дыхание. — Вы пошли за ним не для того, чтобы обвинить его в сообщничестве с Хьюстоном. Вы точно вычислили нужный момент. Основная работа была закончена — раз я выяснил, что это Хьюстон контролировал наследованный капитал, а не ваш отец, то теперь доберусь до всего остального, неминуемо узнаю про Пита. Вот почему вы отправились с ним на сеновал — вы знали, что это последний шанс отдать должное его талантам!
Она неохотно открыла глаза.
— Ну и что? — возмущенно проговорила она. — Что из этого следует?
— Вы были в курсе того, что Хьюстон запустил лапы в капитал! Откуда вы узнали?
— Я обработала его клерка! — Теперь она говорила быстро и вызывающе. — У него те же таланты, что и у Пита, но он все же более цивилизован. После ночи, проведенной со мной, он позволил бы голову себе отрезать, если бы я попросила. Я сказала ему, чтобы он проверил отчеты по — фонду наследства, потому что слышала о том, что на той скважине Хьюстон прогорел. Мой дружок клерк не был уверен, что Хьюстон растратил наследство, но считал это возможным.
— Вот как вы построили свой план! С Хьюстоном в роли козла отпущения и Питом в качестве ценителя ваших прелестей более пылкого, чем клерк. Что вы ему обещали? Часть наследства?
— Гораздо больше, — торжествующе ответила она. — Я обещала выйти за него замуж!
— Вам был нужен третий, то есть я, чтобы все уверовали в вашу невиновность, чтобы послужить вам алиби, — продолжал я, как бы рассуждая сам с собой. — А Толвар? У кого возникла мысль убрать меня, после того как труп Филипа был помещен в мой багажник?
— У Толвара и Хьюстона. Хьюстон хотел во что бы то ни стало избавиться от трупа из-за вашего телефонного звонка в полицию. Он был совершенно уверен, что вы пытаетесь взвалить на него это убийство. Пит же был вынужден поддерживать его — ведь Грэг его нанял первым, и он не мог признаться, что переметнулся ко мне, ему было неловко.
— Зачем было убивать Филипа и Клемми?
— Я же не знала, сколько осталось от наследства после махинаций Хьюстона, — поморщилась Марта. — Я была уверена, что там мало на троих. Ну что вы смотрите на меня? Я была вынуждена так поступить!
— Вы сумасшедшая, — прошептал я. — Совершенно сумасшедшая! Сильвия Вест права, вы параноик с наклонностями к убийству!
Она вскочила и встала передо мной, чуть согнув колени.
— Никогда не повторяйте этого. — Она пыталась улыбнуться, но у нее получилась злая гримаса. — Дорогой! — Это прозвучало фальшиво, несмотря на все ее усилия. — Не суетитесь!.. Если вы хотите денег, я их вам дам. Все кончено теперь, а Хьюстон…
— Хьюстон! — вскричал я. — Боже мой! Я совершенно забыл про него…
Я в отчаянии посмотрел на часы и бросился к телефону.
— Что это вы делаете? — резко спросила Марта.
— Сейчас без четверти двенадцать, я успею… — Я схватил трубку и набрал номер.
— Бросьте это, Дэнни, — взвизгнула Марта.
Я услышал шум разбиваемого стекла.
Телефонистка не торопилась отвечать. Я поднял глаза и увидел Марту, которая, слегка пошатываясь, сжимала в руке горлышко разбитой бутылки.
— Повесьте трубку, Дэнни, — прошипела она. — Повесьте, или я перережу вам горло!
Она угрожающе направила на меня осколки. Острые края блеснули.
— Не подходите ко мне, маньячка! Или я вас убью!
Какое-то бульканье вырвалось из ее горла.
— Я запретила вам так говорить! — прорычала она и бросилась на меня. С невероятной быстротой она пересекла комнату, держа осколок перед собой, как копье.
В пяти шагах от меня ее голая нога зацепилась за ковер, и она тяжело упала, издав пронзительный крик. Рука, державшая осколок бутылки, подвернулась, блеснуло стекло, тело рухнуло вниз, и ее нежная открытая шея напоролась на зазубренный край. Должно быть, он перерезал ей яремную вену.
Меня затошнило, я отвернулся и услышал голос из телефонной трубки, повторяющий нетерпеливо: «Оператор слушает!»
Я прижал трубку к уху.
— Вопрос жизни или смерти, — с трудом выговорил я. — Соедините меня с начальником тюрьмы Синг-Синг.
— У вас есть допуск? — спросил голос.
Я вывернул свое запястье, чтобы посмотреть на часы.
— Нет! — закричал я в бешенстве. — У меня нет времени спорить!.. До двенадцати осталось четыре минуты, а в двенадцать будет поздно!
— Точное время сейчас — двенадцать часов три минуты, сэр, — возразил металлический голос.
— Вы уверены?
— Ноль часов три минуты и десять секунд — точное время, — твердо объявил голос. — Не вешайте трубку, я соединю вас.