Я тупо слушал серию щелчков, потом донесся низкий голос:
— Офис начальника тюрьмы Синг-Синг!
— Послушайте, — в отчаянии проговорил я. — Это срочно. Я…
— Ясное дело, — сердито ответил мужчина. — Журналисты все одинаковы! У них всегда срочно! Грэгори Хьюстон сел на электрический стул ровно в полночь. Его смерть официально засвидетельствована в ноль часов одну минуту. Он не делал никаких заявлений. Это все, что я могу вам сказать. Достаточно?
Усталым жестом я повесил трубку. Мне оставалось сделать еще кое-что, и я проделал это не торопясь. Вытер телефонный аппарат, чтобы убрать свои отпечатки пальцев, бросил в камин свой стакан, где он разбился вдребезги, как и другие до этого, потом взял с кресла свой плащ и надел его. Вот примерно все.
Уходя, я бросил последний взгляд на Марту Хейзелтон. Я все еще сердился на нее — она обманом втянула меня в игру, и умница Бойд все время шел у нее на поводу. Такие вещи действительно ранят, они заставляют пошатнуться вашу веру в себя.
На улице шел снег, и я подумал, что до Рождества осталось десять дней, а я еще не начал посылать свои поздравления. Я сел за руль и закурил сигарету, пока прогревался мотор.
Мысли о Хьюстоне не слишком меня терзали. Он не тот парень, о котором проливают слезы. Марта Хейзелтон, должно быть, ушла из жизни в одно время с ним. Надеюсь, что, куда бы они оба ни направились, они больше не встретятся!
Любовники не возвращаются
(Пер. с англ. П. В. Рубцова)
Пролог
Утро поздней осени, одно из тех, когда небоскребы Манхэттена еще спят, окутанные туманом, а у одинокой белки, суетливо пробирающейся по опавшим листьям, на мордочке выражение как на лице у инвестора с Уоллстрит, который никак не может взять в толк, почему это акции упали на пятнадцать пунктов за один день.
Она стояла, вперив взгляд куда-то за Ист-Ривер. Руки глубоко засунуты в карманы непромокаемого плаща, стянутого вокруг талии. Условленный час и условленное место. Вблизи ни души, ни одного человека, который решился бы прогуливаться у реки под этим мелким, моросящим дождем. Я пришел к заключению, что это и есть та женщина, которая назначила мне свидание.
— Я — Дэнни Бойд, — сказал я, подойдя к ней. — А вы что здесь ищете? Воспаление легких?
Она медленно повернулась и посмотрела на меня. Светло-золотистые волосы коротко острижены и завиты, но самое сильное впечатление производило лицо: классические черты совершенных пропорций, высокие скулы, широкий лоб и прямой нос, кожа нежная, с голубыми прожилками. Лицо Снежной Королевы, покоряющее холодной красотой. Но тут я обратил внимание на ее глаза, и моя иллюзия рухнула, точно карточный домик.
Глубоко посаженные, они тем не менее казались огромными; синие, словно кобальт, а в недрах их танцуют жестокие огоньки — насмешливые и плотоядные. Может, она и Снежная Королева, но не столь уж холодная. В этих глазах я увидел сексуальную неудовлетворенность.
— Вы пунктуальны, мистер Бойд, — ответила она голосом с приятной хрипотцой.
— Вы ожидали, что я опоздаю?
Она передернула плечами.
— Как знать? — Большие насмешливые глаза остановились на мне. — Я рада, что вы пунктуальны. Мне совсем недолго пришлось ждать на дожде.
— Так чего ради нам мокнуть? — спросил я. — Было бы гораздо удобнее встретиться у меня в офисе. Что за важная причина вынудила вас вытащить меня сюда под дождь?
Несколько мгновений женщина очень серьезно смотрела на меня.
— Я должна соблюдать осторожность, — сказала она наконец. — У вас есть сигареты?
Я дал ей сигарету и поднес зажигалку.
— Чего же вы остерегаетесь?
— Меня хотят убить, — сообщила она как нечто само собой разумеющееся. — И, думаю, это случится очень скоро.
— Вас намерены убить? Что это значит? Вы не шутите?
— Вы сами убедитесь.
Я вздохнул:
— Знаете ли, я мокну здесь под дождем не ради шуток.
— Никаких шуток, мистер Бойд. — Она выпустила мне в лицо струйку голубоватого дыма. — Я хочу, чтобы вы нашли моего убийцу.
Я постарался сохранить спокойствие.
— Вы хотите сказать, что желали бы, чтобы я нашел какого-то типа, которого подозреваете в намерении убить вас, и чтобы я помешал ему осуществить его черные замыслы, не так ли?
— Нет, я сказала именно то, что хотела.
Я бросил на нее испытующий взгляд, но лишь убедился в том, что говорит она вполне серьезно, пожал плечами и сказал:
— Хорошо, в таком случае желаю вам удачи и всего доброго.
Но я не сделал и трех шагов, как ее хрипловатый голос остановил меня:
— Ведь речь идет о пяти тысячах долларов, мистер Бойд! Вы, наверное, помните, что я упомянула об этом, когда говорила с вами по телефону? Я обещала вам пять тысяч, если вы придете сюда. — В голосе появилась дразнящая нота. — Неужели вы ничуть не любопытны?
Я повернул голову и увидел, что она вынула руку из правого кармана и держит в ней толстый конверт. Шутки или нет, но пять тысяч — это пять тысяч, и я проделал еще три шага, но уже в обратную сторону.
— Я была уверена, что это заставит вас изменить мнение, мистер Бойд. — Глаза женщины откровенно смеялись. Она вручила мне приятно тяжелый конверт. — Откройте и пересчитайте. По крайней мере, вы не будете думать, что мне пора лечиться.
Я повиновался. Пять тысяч долларов были налицо, в новых купюрах по пятьдесят долларов. И кроме того, там был другой конверт, запечатанный и адресованный мистеру Джеймсу Барту — адвокату, чья контора находилась на Уолл-стрит.
— Сохраняйте это письмо до тех пор, пока не узнаете о моей смерти. И тогда отнесите его мистеру Барту.
— И что произойдет?
— Он прочтет и даст вам инструкции, — терпеливо объяснила она. — Вот и все, что вы должны сделать за пять тысяч долларов. Была очень рада с вами познакомиться, мистер Бойд. И на вашем месте не оставалась бы слишком долго под дождем. Вы можете простудиться.
— Эй-эй, задержитесь на минуту, — воззвал я. — Хотелось бы узнать несколько больше.
— Для чего?
— Вы уверены, что все это не глупая шутка? — с надеждой спросил я. — Просто шутка? И если это так, то пора бы…
— Пять тысяч слишком крупная сумма, чтобы тратить их на шутку, — возразила она ядовито.
Я согласился:
— Вероятно, вы правы. Но я даже не знаю вашего имени.
— В этом нет необходимости.
— Но это же бессмысленно! Вы предполагаете, что вас собираются убить, и ничего не предпринимаете, чтобы помешать этому?
— Но это же только предположение, мистер Бойд. Надеюсь, этого не случится… Значит, вы станете богаче на пять тысяч долларов только лишь за эту прогулку под дождем.
— Но предположим, что это произойдет… Тогда что помешает мне забыть наш договор и порвать письмо, адресованное Барту?
Она тяжело вздохнула и посмотрела на меня так, словно я только что произнес нечто на редкость наивное.
— Вам помешает одна вещь, мистер Бойд, но вещь исключительно важная — ваша репутация. Со всех точек зрения вы хороший детектив, но при этом необходима безупречная репутация. И если, — тут она одарила меня ледяной улыбкой, — вы не сделаете того, о чем я прошу, мистер Барт получит другое письмо, где будет указано, как ему поступить с вашей репутацией, которая значит для вас очень много. Потеряв ее, вы потеряете все. Нет репутации — нет клиентов. Нет клиентов — нет денег. Надеюсь, вы послушаетесь меня, мистер Бойд.
— Полагаю, что да. Но это не мешает мне думать, что вы не в своем уме.
— Видите ли, мне абсолютно неинтересно, о чем вы думаете. До свидания, мистер Бойд!
Она повернулась ко мне спиной и ушла, засунув руки в карманы плаща.
Я окликнул ее:
— Эй! А как я узнаю, что вас убили?
— Узнаете, — отрезала она с предельной категоричностью.
Она обернулась, и я даже издали различил искры, мелькнувшие в ее кобальтовых глазах.