— Да… так и сделаем. Отходите, бросайте якорь и ждите меня. А когда появится Ромни и все остальные, скажите им, что я один на берегу.
— Хорошо, а потом?
— Потом — ничего. Ждите, пока я не выйду на пляж и не махну вам рукой.
— Советую сделать это до ночи, — проворчал он, — иначе рискуете болтать руками до утра.
— Хорошо. — Я пошел к носу судна.
— Дэнни! — Силуэт Кларри четко рисовался на фоне ослепительной синевы. — А если будет драка?
— Может, и не будет.
— Мне кажется, что вы поступаете неразумно, оставаясь на этом острове. Отсюда некуда бежать, так он мал. Стоило бы заполучить мои полсотни монет авансом.
Я прыгнул через борт и оказался по пояс в воде. Поздравил себя с тем, что сообразил поднять револьвер над головой. Судно тихо удалялось от меня. Когда оно оказалось уже в сотне метров, Кларри развернул его и вышел в море. Я помахал рукой, и Кларри ответил мне тем же.
Выбравшись на пляж, я вдруг почувствовал себя совершенно отрезанным от всего мира. Сел на камень, чтобы закурить и просушить одежду. Через две минуты брюки мои начали сохнуть, и я ощутил, как солнце обжигает ноги сквозь ткань.
Я сидел еще минут десять. Судно превратилось в черную черточку на синей воде. Я тронул ботинки, они тоже высохли.
На острове было очень тихо. Как прекрасно быть последним человеком на земле!
Но постепенно тишина начинала давить. Я закурил вторую сигарету и глубоко затянулся.
Потом я вдруг услышал то, чего дожидался: сначала раздался легкий шелест. А я уже настолько привык к тишине, что он произвел впечатление взрыва. Кто-то медленно приближался. Наконец густая листва позади меня раздвинулась с легким шорохом.
— Вы пришли сюда, чтобы найти меня, Дэнни Бойд? Вот уже около недели я прикована к этому дрянному острову!
Лейла Джильберт вышла из зарослей и уставилась на меня, упираясь руками в бедра. Ее белокурые волосы немного выгорели на солнце, а лицо приняло красивый бронзовый оттенок. Только глаза не изменились: все та же кобальтовая синева. И в этой синеве по-прежнему пляшут адские огоньки. Светло-голубая полурасстегнутая рубашка почти не скрывает грудь, а короткие шорты едва прикрывают бедра; длинные ноги сильно загорели.
— А где Джек Ромни? — спросила она хрипловатым голосом, от которого у меня защекотало в груди.
— Он появится с остальными, я думаю.
— Они знают?
— Не уверен, если только он им не рассказал.
Она наклонилась и вытащила из кармана моей рубашки пачку сигарет и спички.
— Уже два дня как мои кончились, — объяснила она. — Теперь рассказывайте новости. Мне кажется, что я потерпела кораблекрушение сто лет назад.
— О! Ничего особенно интересного, — ответил я. — Ваша смерть заняла первые страницы всех нью-йоркских газет.
Она села рядом со мной.
— Скажите мне, Дэнни, в какой момент вы поняли?
— Вчера вечером, когда Ромни нарисовал мне карту, чтобы указать риф, где потонула его яхта, и остров, до которого доплыли остальные. Только он нарисовал на карте два острова.
— Джек — славный парень, — непринужденно сказала она. — Я знала, что и вы достаточно хитры для того, чтобы пронюхать обман, Дэнни. Поэтому я вас и наняла.
— Ваш отец часто пользовался услугами Дженнингса. Я думаю, это Барт познакомил их?
— Точно.
— Таким образом, после того, как я вручил Барту ваше запечатанное письмо, ему оставалось только позвонить Дженнингсу и поручить ему отнести магнитофон в мою контору. Дженнингс попробовал меня шантажировать, чтобы вытянуть из меня деньги. Эта идея принадлежит вам?
Она взяла горсть песка в руку и стала смотреть, как он утекает между пальцами.
— Я считала, что вы прибудете сюда быстрее, если у вас появится конкурент, — сказала она.
— Значит, Джек Ромни бросил свою яхту на риф с заранее обдуманным намерением, не так ли? Естественно, что вы оба заботливо выбрали время и место таким образом, чтобы в панике никто не заметил, как Лейла Джильберт, не имеющая равных в плавании, избрала противоположное направление. Но есть один пункт, который меня интересует. Какую историю должен был преподнести им Ромни после того, как сам доплыл до берега? Ведь она должна быть очень убедительной, чтобы они сразу проглотили ее.
— Он заметил, что я не выскочила из каюты вместе со всеми… Тогда он вернулся и увидел, что я мертва, убитая кинжалом в сердце.
— Вы решили, что они испугаются, увидев себя в списке подозреваемых, а тот, кто убил вашего отца, еще больше испугается при мысли, что ваша смерть снова привлечет внимание к гибели Деймона?
— Конечно, — ответила она. — Тут должны были появиться вы и подогреть их добела, используя всю мерзость, которую вы, я была уверена, привезете из Нью-Йорка. Джек должен был рассказать историю о рифе, которого он не заметил, и об акуле, которая сожрала меня, делая это таким образом, чтобы все это показалось вам подозрительным. Я знала, что вы можете вырвать у Ромни правду… то есть то, что они считали правдой, будто бы я убита. Им оставалось сделать только одно, прежде чем Джек проговорится.
— Ликвидировать Дэнни Бойда? — тихо спросил я.
— Очевидно. Им надо было бы устранить вас и бросить жребий, кому сделать эту работу. Так и вышло: западня была хорошо поставлена. Тот, кто мог больше всех потерять, неизбежно должен был вызваться добровольцем. Разве это не элементарная логика?
— Однако доброволец мог бы и не дожидаться удачного случая. Он мог бы решиться действовать сам по себе, прежде чем остальные поймут опасность, к которой их ведет Джек. Вы об этом подумали?
— Это был рассчитанный риск.
Она тихонько зевнула.
— В общем… пожертвовали Дэнни Бойдом?
— Но я была уверена, что этого не произойдет. — Ее огромные глаза уставились на меня. — О’кей, Дэнни, теперь игра ваша! Но я не могу больше ждать. Вы, наконец, скажете мне?
— Что?
— Кто это был?
— Что значит — кто?
— Ну полно! Перестаньте дурить мне голову! Говорите, кто убил моего отца?
— Да откуда же мне знать?
Лейла неожиданно побледнела, поняв, что я сказал правду.
— Значит, это не кончилось? — прошептала она грустно. — Тогда почему вы здесь?
— Крошка моя, я начинаю чувствовать, что с меня достаточно быть всеобщей мишенью. — Злоба распирала меня. — Я желаю поменяться местами с той, которая поставила меня в такое положение.
Она покачала головой:
— Но вы же сказали, что Джек не замедлит явиться сюда вместе с остальными.
— Да, они могут появиться с минуты на минуту. Относительно Ромни ничего не знаю, но остальные думают, что придут сюда, чтобы в этом уголке с полным спокойствием избавиться от опасности, которую для них представляет Бойд.
— Может быть, когда они придут, Джек уже будет знать, кто именно, — с надеждой сказала она. — Но если он ничего не узнает и они найдут меня здесь живой?
— Значит, они придут к заключению, что вам лучше оставаться мертвой. Мне кажется, что вы рано или поздно этим и кончите, радость моя.
Она вскочила, буравя меня взглядом и дрожа от ярости.
— Вы… вы… допустите, чтобы меня убили?
— Вы, душечка, быстро соображаете. Интересная ситуация, как говорят в театре, вы не находите?
Она наступала на меня, ее ногти приближались к моему лицу. Я схватил ее за запястье и рванул в сторону. Она уткнулась носом в песок.
— Все не так просто, крошка. Согласен, что могу сделать из вас прекрасную мишень, но ведь тогда я и себя подвергну такой же опасности. Если они захотят вас убить, то должны убить и меня, они не могут себе позволить оставить живого свидетеля. — Я поднял револьвер с камня, на котором сидел, и подержал на ладони. — Есть чем защищаться.
Едва я произнес эти слова, у меня возникло инстинктивное ощущение опасности. Кларри вручил мне револьвер, достал его из ящика в рубке, но была одна вещь, которую я не сделал, которой пренебрег, — нечто важное, основное, означающее жизнь или смерть. Господи! Именно это я обязан был сделать первым делом, по той или иной причине…