Я обернулся и увидел, что Лейла быстро подошла к Феликсу. Теперь они оба склонились над водой. Она с демонической улыбкой что-то шептала ему на ухо.
Кларри кинулся было к ним, я тоже, но Лейла не вовремя обернулась и заметила нас. В последний раз я увидел ее кобальтово-синие глаза, огненные искры вдруг зажгли ее зрачки.
— Мой отец хотел бы этого, — быстро сказала она.
После этого она обеими руками обвила талию Феликса и кинулась вместе с ним в воду.
Я услышал истошный крик. Водоворот закипел с новой силой. Я не имел сил пошевелиться, даже если и захотел бы. Кларри гигантскими шагами подлетел к берегу и посмотрел себе под ноги. Когда он повернулся ко мне, в глазах его еще отражалось только что увиденное зрелище. Бетти и Амброз тоже окаменели, охваченные ужасом.
— Кларри, — наконец выговорил я, — как случилось, что вы оказались здесь?
— Я обошел остров и бросил якорь на противоположной стороне. — Он попытался слабо улыбнуться. — Я просто вспомнил, что револьвер, который я вам дал, не заряжен. Надо же такому случиться! Я должен был первым делом убедиться, что он заряжен.
— Я тоже думал об этом.
Кларри опустился на колени возле Чамплина, затем посмотрел на меня и покачал головой.
— Вы раскололи ему череп, как яичную скорлупу, — сообщил он почти бодро. — В общем, кто мертв, а кто уцелел, так оно всегда и бывает.
— Мне было предназначено умереть.
— Но этого не случилось. Выжил тот, кто прав, и это справедливо.
Кларри указал на яхту, нанятую Ромни.
— Невозможно вести два судна, старина, — сказал он. — А эта избавит нас от ходьбы пешком. Завтра я вернусь за своей яхтой.
— Как вам угодно, Кларри.
Через пять минут мы подняли якорь и медленно отошли от берега. Я бросил последний взгляд на воду: она была чиста и светла, словно кристалл. Все вокруг дышало тишиной и покоем — таким и должен быть коралловый остров.
— Дэнни? — сказала Бетти. — В сущности, акулы играют полезную роль. Они чистильщики моря. Благодаря им оно становится чистым.
— Это такая же верная точка зрения, как и всякая другая, — ответил я.
Следующие два дня я переживал другой сорт кошмара, напичканного синими мундирами и кучей вопросов. Но в общем я понимал, что волновало этих людей. Они-то ожидали обычного расследования несчастного случая, а на руках у них оказались четыре трупа, причем три из них послужили пищей для акул, а у четвертого раздроблен череп. И это не считая известного Деймона Джильберта, убитого в Штатах. К несчастью, сохранился тот единственный труп, за который отвечал я. Был момент, когда я почувствовал, что вполне гожусь для длительного пребывания в Австралии. И ни тебе жареных каштанов, ни Фрэн, ни снега на Рождество в Центральном парке.
Наконец по истечении двух недель все начало улаживаться. Согласно показаниям Бетти и Амброза, я использовал незаряженный револьвер для законной самозащиты, и если бы я этого не сделал, то мы все трое были бы убиты. Кроме того, Кларри хорошо знали в городе, он имел приличную репутацию — обстоятельство, которое оказалось полезнее, чем другие два свидетеля, вместе взятые.
Во всяком случае, с меня сняли обвинение. Была принята версия самозащиты, и никто не занимался ненужной перепиской по этому поводу. Кажется, все вздохнули с облегчением. Мне сказали, что я могу уезжать домой, когда мне захочется, но никто не мог взять в толк, чего ради я стремлюсь в Северное полушарие, если здесь так солнечно и приятно. Я им сказал, что я домосед, и на этом дебаты кончились.
Кларри настаивал, чтобы состоялся прощальный вечер; он начался в шесть часов в пятницу и завершился только во вторник. Мне до сих пор не удалось вспомнить, как выглядит знаменитая Дорис.
Я летел домой вместе с Бетти Адамс, и это было чудесно, однако наше путешествие продолжалось на неделю дольше обычного. Когда я, наконец, опять увидел Манхэттен, Рождество уже прошло, хотя снег еще лежал. Хмурым днем в середине января я шел по Уолл-стрит.
Джеймс Барт, все такой же лысый Будда, шептал, обращаясь к мебели своего кабинета. Я солгал бы, если бы сказал, что он заплакал от радости, увидев меня.
— Насколько я помню, мистер Бойд? — сухо спросил он, адресуясь к настольному календарю. — Могу я быть полезен?
— Очень можете, — ответил я. — Например, вручив мне десять тысяч долларов, которые обещала мне Лейла, если я найду убийцу ее отца.
— Как вы уже знаете, мистер Бойд… мисс Джильберт мертва и не оставила завещания.
— Я могу доказать, что она обещала мне десять тысяч долларов. У меня сохранилась магнитофонная запись.
Он пожал плечами:
— Никакой надежды.
— Я могу также доказать, что нашел убийцу ее отца. Это есть в протоколах австралийской полиции.
— Смешно! — холодно заметил он.
Тогда я наклонился к нему и, бросив многозначительный взгляд, спросил:
— А как вы зарабатываете ваш хлеб теперь, когда и Деймон, и Лейла мертвы?
На его скулах загорелись красные пятна, а рука, схватившая карандаш, задрожала.
— Поразмыслив, мистер Бойд, — прошептал он своим ручным часам, — я решил, что ваши притязания на часть наследства мисс Джильберт обоснованны. Естественно, я не могу вам обещать, но думаю, что не ошибусь, если скажу, что не будет необходимости в документах, доказывающих ваши права на эту часть наследства. Думаю также, что будет достаточно моего подтверждения.
— Благодарю, мистер Барт. Надеюсь вскоре получить от вас известия.
— Потребуется всего несколько дней, мистер Бойд, — сказал он. — Я употреблю весь мой авторитет, чтобы этот вопрос был быстро урегулирован.
— Вы очень любезны, мистер Барт.
— Пустяки. Я просто хочу, чтобы до конца ваших дней у вас не было повода заходить в мою контору, мистер Бойд!
Чтобы отпраздновать свое возвращение, я повел Фрэн обедать в самый интимный кабачок.
Но не просидели мы и двадцати минут, как я заметил, что через два столика от нас сидит Амброз Норман. Он был с женщиной в черном платье, которую я толком не разглядел, потому что она сидела ко мне спиной.
Я подошел к их столику, чтобы поздороваться. Девушка небрежно играла маленьким портсигаром и оживленно болтала. Я остановился позади нее.
— Дэнни Бойд! — У Амброза был искренне обрадованный вид. — Вы один? Садитесь к нам.
— Я со своей секретаршей Фрэн.
— Приводите и ее! Выпьем вместе по стаканчику.
— Хорошо.
Я сделал ему знак, чтобы он познакомил нас.
— О, извините! — Амброз взглянул на меня удивленно. — Кошечка, это Дэнни Бойд!
Она повернулась ко мне с улыбкой. Натуральная блондинка, прическа — последний крик моды. Что касается ее ореховых глаз — они интриговали…
— Хэлло, Дэнни, — промурлыкала она очаровательным голосочком, — счастлива снова видеть вас.
— О… я… вы слишком любезны. Но… значит, мы уже знакомы?
Уголки ее рта слегка приподнялись:
— Вы меня не узнаете? Позвольте освежить вашу память.
Под мою руку просунулась ее рука и тихонько прижалась к груди. Божественное ощущение!
Но через секунду у меня вырвался крик боли, когда ее ногти впились в тело.
Я глядел, не веря своим глазам.
— Соня?!
— Конечно, Дэнни, — засмеялась она.
— Мне просто не верится!
— Я покончил с примитивным периодом, — с энтузиазмом объяснил Амброз. — Вы не находите, что Соня выглядит потрясающе?
— Фантастично! — воскликнул я. — Но как ей удалось избавиться от акцента и так быстро научиться говорить по-английски?
— Я нанял ей репетитора. Молодого, способного и красивого. Они работают днем и ночью.
— Особенно ночью, — добавила Соня с ясной улыбкой.
Поймай мне птицу Феникс