— Вас что-то беспокоит? — проскрежетал я.
— Ничего важного, — непринужденно ответила она. — Ваша фея-крестная на проводе, хочет с вами поговорить. — Фрэн на мгновение надула губки. — Странно, — пробормотала она.
— И кто же, черт побери, эта моя фея-крестная? — вежливо осведомился я. — И не морочьте мне голову новым лифтером. Просто эти хищницы все время действуют ему на нервы!
— Мисс Шэрон О’Берн, — ядовито ответила секретарша. — Странно, что она воспользовалась телефоном. Я думала, ей достаточно только взмахнуть своей волшебной палочкой, чтобы переместить вас туда, куда она захочет. Хотя… — В сладенькой улыбке Фрэн было достаточно яда. — В конце концов, она заполучит вас там, где ей нужно.
— Для этого стоит просто соединить мисс Шэрон с моим телефоном, — прорычал я. — А вы не должны даже и думать, что я хоть на минуту могу позабыть о вас, сладкая моя. Я пошлю вам открытку из Лондона, обещаю!
— Одну из тех, что гласят: «Отлично развлекаюсь, рад, что тебя нет со мной»? — спросила Фрэн язвительным тоном.
Я выдавил из себя улыбку, затем, когда она шла к двери, понаблюдал отработанное покачивание ее ягодиц, обтянутых узкой юбкой. Время от времени мы проводили досуг вместе, иногда то тут, то там, когда было настроение, меж нами возникала близость. Но я припомнил, что вот уже некоторое время этого у нас не возникало. Итак, что же было причиной вспышки ревности? Лондон, Англия — вот ответ, решил я. Однако ей стоит вспомнить, что ноябрь — мерзкий месяц повсюду в Европе… Но тут зазвонил телефон.
— Бойд, — сказал я в трубку.
— О, я так рада, что вы наконец-то ответили, мистер Бойд. — Голос Шэрон О’Берн был холоден. — За эти несколько минут я уж было подумала, что вы умерли.
— Как видите, ничего страшного не произошло. — Я увидел лицо Фрэн, высунувшееся из двери, и весело улыбнулся ей. — У моей секретарши внезапно случился приступ головокружения, и она запуталась в собственных ногах, — шутливо пояснил я. — Это частенько с ней случается, и она этим обеспокоена. Но я считаю, ничего страшного — у многих девушек длинные ноги.
В зеленых глазах, наблюдавших за мной, появилась некоторая задумчивость. Их взгляд потемнел. И я был рад, что свои мысли Фрэн держала при себе. Во всяком случае, некоторое время.
— У вас чрезвычайно странное чувство юмора, мистер Бойд. — Голос у моего уха зазвучал гораздо холоднее. — Должно быть, ваши дела идут неплохо. Я хочу сказать, раз вы можете себе позволить, чтобы клиенты часами висели у вас на телефоне!
Коротко поразмыслив об этом, в итоге я мысленно послал мисс Шэрон О’Берн к черту. Дайте дамам малейший шанс, и они закончат тем, что в мгновение ока выльют на вас все свое раздражение.
— Я уже слышал о заочных курсах хороших манер для деловых людей, но слушать его по телефону, мисс О’Берн, это смешно!
На другом конце линии удивленно хмыкнули.
— Я должна увидеться со своим клиентом сегодня вечером, — наконец сказала она, — и хочу, чтобы вы при этом присутствовали.
— Зачем? — поинтересовался я.
— Об этом я клиента не спросила, просто сказала, что буду. — В ее голосе слышались победные нотки. — Заезжайте за мной в галерею сегодня вечером, не позднее четверти шестого.
В трубке послышались гудки.
Я швырнул трубку на рычаг и некоторое время сидел, уставившись на аппарат. Потом поднял взгляд и удостоверился, что пара зеленых глаз злорадно смотрит на меня.
— У вас такой вид, словно вы превращаетесь обратно в обезьяну, — сказала секретарша, радостно хихикнув.
— Должно быть, у мисс Шэрон О’Берн крыша поехала, если она думает, что может звонить мне в любое время и заставлять вертеться волчком, — огрызнулся я.
— Ничего страшного, Дэнни, — притворно посочувствовала Фрэн. — Вы же знаете, в любом случае вы сделаете, как ей надо.
Это был двойной пентхаус в одном из жилых зданий на Пятой авеню. В таких домах привратник обычно надевает белые перчатки, чтобы не запачкать руки, принимая чаевые по пять долларов. Их дают ему за то, чтобы он свистел, подзывая такси. С того времени, как я заехал за Шэрон в галерею, и до момента, когда мы прибыли в апартаменты ее клиента, мисс О’Берн хранила безразличное молчание. Наши разговоры были сведены до минимума. Однако кому нужны дружеские отношения, когда, находясь достаточно близко, я мог все это время смотреть на нее?
На Шэрон было классическое черное маленькое платье с облегающим лифом и глубоким вырезом. Верхняя часть платья заканчивалась тремя ярусами прозрачного черного крепа, свободно свисавшими с талии. Короткий светло-серый норковый жакет оберегал ее от холода. И я с тоской представил себе, что, будь у Дэнни Бойда хоть одна шестнадцатая шанса, он справился бы с подобной задачей гораздо лучше…
На мой звонок дверь открыл настоящий живой дворецкий и препроводил нас в гостиную, где, словно в соборе, царила умиротворяющая атмосфера. Я решил, что такому впечатлению способствует ряд ниш в стенах, в каждой из которых стояло какое-нибудь произведение искусства с хитро спрятанной подсветкой. Я мог только строить догадки о фантастической цене сокровищ этой комнаты.
Шэрон О’Берн следила за моим взглядом, пока я любовался великолепием мебели, и постепенно оттаивала.
— Лун Куниц, — наконец заговорила она. — Подделка, конечно, но старинная — возраст около ста лет.
— Здорово, что вы снова обрели дар речи, — шутливо сказал я. — И что же все-таки мы тут делаем?
— Тут командует мой клиент, — резко бросила Шэрон. — Полагаю, речь пойдет об известных вам винных кувшинах. Клиент сказал, что это очень срочно, и поскольку мы отправляемся в Лондон завтра в полдень, он вынужден встретиться со мной сегодня вечером.
— Я ваш коллега по галерее? — уточнил я.
— То, что вы здесь, — коротко ответила она, — отчасти его мысль, отчасти — моя.
— Веселенькое дельце! — с раздражением посмотрел я на хозяйку галереи. — Хотите сказать, что, если вы оба прекратите обо мне думать, я просто-напросто исчезну?
На какое-то мгновение Шэрон закрыла глаза, на ее лице неожиданно появилось выражение боли.
— Очень остроумно! — устало сказала она. — Я просто не могу вести таких блестящих разговоров, когда собираюсь сесть на самолет.
Я непринужденно отвел от нее взгляд и подмигнул. И тут у меня возникло нелепое чувство, что Шэрон телепатическим путем вызвала из небытия маленького старичка. Он стоял в дверном проеме и слабо нам улыбался. Эдакий престарелый херувим. Старичок был розовый и безволосый, с младенческими голубыми глазками. Возможно, ему было под семьдесят. Но я не заметил никаких морщин или складок, которые указывали бы на его возраст, потому что он был толст — так толст, что казалось, его тугая и гладкая кожа вот-вот лопнет. Лицо старичка носило печать младенческой невинности и напоминало мне телерекламу детской присыпки.
— Как мило с вашей стороны, что вы пришли, Шэрон, — сказал старичок глубоким зычным басом, который вовсе не соответствовал его внешности.
Он запрыгал по полу, словно туго надутый мячик, и крепко пожал ей руку.
— Всегда рада вас видеть, Эдвин, — ответила женщина, тепло улыбаясь. — Хочу представить вам мистера Бойда. — Шэрон повернулась ко мне: — Дэнни, это мистер Слейтер.
— Ах! — Слейтер крепко пожимал мне руку, пока его внимательные голубые глазки придирчиво меня оценивали.
Я начал было чувствовать себя словно бык-производитель на аукционной продаже, когда он наконец отпустил мою руку и отступил на шаг.
— Рад познакомиться с вами, мистер Бойд, — сказал с улыбкой старичок. — Знаете ли, первый раз в жизни я познакомился с частным… — он хихикнул над собственной смелостью, — детективом.
— Какое совпадение! Я тоже первый раз в жизни встретился с антикварным… — Я вдруг перехватил полный ужаса взгляд Шэрон и, поразмыслив, добавил: — Коллекционером.
Ну, — сказал он, радостно потирая руки, — почему бы нам не присесть, не выпить и не поговорить о… краже?