Не только пульс и нужды тела —
умение творить,
открытым быть и видеть
сердцем.
К бреду иль броду
Проплывающих облаков города,
замки, гроты, киты и скаты,
что странствуют вечно туда и сюда
через горизонты, рассветы, закаты.
И опереться так трудно на сны,
меж пуха парить, приближаясь к исходу,
к неуловимым стражам мечты,
что отведут тебя к бреду иль броду.
Смысл (лохмотья сна)
Скомканный, ты стоишь,
пытаясь дотянуть до рассвета
под брюхом корюшки,
брошенной пролетающей чайкой.
Твоё небо соткано из дыр —
одна, вторая, третья.
Остановиться,
дух перевести.
Забыт…
Стук башмаков,
следы,
одна волна, другая
сна.
Ты бредишь.
Пот…
Идёшь.
Слова,
букв очертанья.
Где я в этой пустыне смысла?
Обрывки…
Капельки воды,
предутренней прохлады.
Рассвет,
опять следы,
следы…
И ты идёшь вперёд,
так надо.
Кому? Чему?
И не понять,
но это лучше,
чем стоять —
смотреть на высохшие руки,
сталь не способные держать.
Шаг, новый —
облегченье муки.
Глоток сухого кислорода —
дышать, дышать…
Песчинку лёгкую приливом унесло.
Крохотный клочок предзимнего сна
Тапок не было.
– Я неминист.
– Кто?
– Неминист. Не жду, когда всё растворится в розовом закате или уйдёт в тёмную чащу.
– А что ты делаешь?
– Я не миную.
И пошла надевать толстые бордовые гольфы с оленями.
P.S. А за бортом уже метель, несущая морозы)
Одностишия
А пиццу сыром не испортить…
Какой пленительный мотив! Вы потому на ней женились?
Глас вопиющего раздался – к свободной кассе люд рванул.
Он дал добро. Куда сей хлам девать?
В ногах нет правды – в туфлях тоже.
Качал он фильмы, мышцы и права. Последние гораздо чаще.
Дилемма сложная была – мыть голову сегодня или завтра.
Озарение
Пожар рассвета ярок, жаден —
глотает кроны, крыши, нос.
Из свежих луж шедевр украден —
всю ночь творил кубист мороз.
А под ногами вьётся полоз
неведомых дорог.
Пойти?
Вольётся ли
мой робкий голос
в очередного дня мотив?
Долгая дорога к монохрому
***
Осень. Буйство цвета.
Безбрежность неба бороздим,
когда хватает тишины внутри
взглянуть наверх.
***
Зелёный плащ линяет в жёлтый.
А первый лёд в ногах хрустит.
Меж долгих ливней лучик солнца…
Впитать его, пока царит.
Тропинки держат курс на зиму.
В небесно-ясный монохром.
И листья с ветром чётким клином
свой покидают отчий дом.
Хрупкая осень
Октябрь…
Утро.
Море парит, погружая всё в дымку тумана. Воздух оглушающе свеж. За окном молоко, через которое украдкой выглядывает солнце. Тянет прогуляться в этом сказочном мареве – ведь его век так недолог.
Под ногами пепел отгоревшего карнавала и иголочки лиственниц. Колосья трав припушены тонким слоем инея, который тает на глазах.
А если будешь внимательным, возможно, тебе удастся разглядеть застывшую лёгкость.
О неслагаемых
То было так
уныло и смешно,
украдкой взгляд
в чужую жизнь
и не своё окно…
Ловушки «бы»,
томление в груди —
тоска и жажда
будто позади.
Сомненья.
Выдох. Остановка.
Три пары строчек.
Шах и рокировка.
Когда растворилось, истаяло лето…
Очередной цикл года завершается буйством красок. Ошибки сделаны, урожай собран. О прошедших днях остались только воспоминания, смутные, порой будоражащие душу.
И не было сосен
раскидисто-ясных,
и не было вёсен
по-детски прекрасных,
и не было крыш
одиноко-опасных…
А было лишь небо
таинственно красным.
И было немного
искристо-нелепо,
когда растворилось,
истаяло лето,
когда на ладошках
остались улыбки,
когда потерялись,
забылись ошибки.
И осень подкралась,
расставив тенёта
средь буйства природы
и страсти полёта.
