Для думы подлинным бельмом в глазу были казаки на улицах столицы. Бояре не могли успокоиться, пока вольные донские атаманы несли караулы подле особы царя. По их настоянию казачьи повстанческие отряды были удалены, из Кремля, а затем и из столицы.
Еще в Туле самозванец вспомнил о своей мнимой матери Марии-Марфе Нагой и пытался использовать ее имя, чтобы добиться присяги от городов. По примеру Годунова он велел целовать крест себе и вдовствующей инокине-царице разом. Имя вдовы Грозного Марфы Нагой на всякий случай писали первым. Водворившись в Кремле, самозванец тайно послал к Марфе своего постельничего Семена Шапкина. Впоследствии толковали", будто инокиня согласилась признать самозванца своим сыном, потому что постельничий грозил ее убить. Но это более чем сомнительно. Шадкин приходился Марфе родней и постарался уладить дело по-родственному, с помощью обещаний п подарков. Вдова не заставила долго себя упрашивать. Она готова была заплатить любую цепу, лишь бы вырваться из монастырской тюрьмы и вернуться к давно забытой роскоши и почету.
В середипе июля Лжедмитрий с толпой бояр и под охрапой польских наемников выехал в село Тайнинское. В поле под Тайнинским вдова Грозного, выйдя из дорожной кареты, впервые увидела человека, нисколько не похожего на ее сына. Отрепьев преодолел минутное замешательство и искусно сыграл свою роль. Он соскочил о седла и бросился к ногам «матери». Той волей-неволей пришлось разыграть свою часть комедии. На другой день вдова с «сыном» въехала в столицу. Толпы народа провожали кортеж от заставы до дворца. Демонстрируя сыновнюю покорность, Отрепьев слез с коня и, сняв шапку, шел пешком подле кареты царицы. Подле Успенского собора Лжедмитрий раздал народу щедрую милостыню. На присутствующих сцена свидания вдовы Грозного с вновь обретенным сыном произвела сильное впечатление. У многих на глаза навертывались слезы.
Три дня спустя после прибытия царицы Марфы От
репьев короновался па царство. После воцарения Лже
дмитрий щедро наградил бояр и дворян, сложил на десять
лет подати с жителей северской земли. Следуя иоле
Боярской думы, он распустил затем всю свою наемную
гвардию, приведенную из-за литовского рубежа. Однако
Сигизмунд III вскоре напомнил своему ставленнику о
секретных соглашениях, подписанных в Польше. Опа
саясь разоблачения, Лжедмитрий не решился прямо от
казаться от обязательств о передаче королю пограничных
русских земель, но стал предлагать ему вместо городов
деньги. Чтобы усыпить подозрения бояр, Отрепьев объ
явил себя императором и затеял шумный спор с Сигизмуидом III из-за титулов. Все это делалось для отвода
глаз. Тайный католик, Лжедмитрий откровенно объяснил
мотивы своих действий посланцу Ватикана. «Пронесся
слух, - сказал он, - что я обещал уступить несколько
областей польскому королю. Крайне необходимо катего
рически опровергнуть это. Вот почему я настаиваю на
моих титулах».
Сигизмунд был не на шутку раздосадован дерзостью своего ставленника. Их взаимоотношения окончательно испортились после того, как Лжедмитрий установил тайные связи с польской шляхтой, возглавившей оппозицию королю. Володи оппозиции обещали самозванцу польскую корону, и тот клюнул на приманку. Сигизмунд пришел в исступление, когда ему донесли об этом. Согласно полученной в Кракове информации московский властитель тайно обещал оппозиции сто тысяч флоринов и помощь войсками.
В марте 1606 года правительство Речи Поспо-литой обнародовало известные ему факты. Литовский канцлер объявил, членам сейма в Варшаве, что враги короля предлагали царю Дмитрию польскую корону и ньтпе поддерживают с ним тайные сношения.
Не закончив одной авантюры, самозванец очертя голову бросился в другую. Низложение Сигизмунда было бы.для пего подарком судьбы. Отрепьев не мог отдать королю русские земли, но не мог и отказаться от выполнения секретного договора. Он был загнан в угол. Детронизация Сигизмунда разом разрешила бы все его затруднения.
Бояре мигом оцепили ситуацию и стали домогаться союза с польским королем. Они готовы были заплатить любую цену за то, чтобы согнать расстригу с древнего московского трона. Тщетно самозванец пытался порвать все тшти, енязыпаншие его с прошлым. Слишком многим и Моские известна была его характерная внешность. Слишком могущественные силы заинтересованы были в его разоблачении. Отрепьеву приходилось придумывать всевозможные уловки, чтобы вновь и вновь доказывать свое истинно царское происхождение. Одна из таких уловок и погубила его.
Благословение мнимой матери царицы Марфы помогло ЛжеДмитрию овладеть умами. Но «семейное» согласие оказалось на редкость хрупким. Когда толки о самозванстве возобновились, царь задумал устроить новую инсценировку, чтобы воочию доказать народу, будто в Угличе погиб некий поповский сын, а вовсе не царевич. Отрепьев распорядился разорить могилу царевича Дмитрия в Угличе, а труп ребенка удалить из церкви прочь. Расстрига оказался плохим психологом. Его намерения оскорбили Марфу Нагую до глубипы души. Она не захотела допустить надругательства над прахом единственного сына. Отрепьев стоял на своем. Тогда Марфа обратилась за помощью к боярам. Те поспешили отговорить Лжедмитрия от задуманного им дела. Но опи оказали услугу Марфе отнюдь не бескорыстно. Бояре сдернули с ее лица маску любящей матери и сделали ее орудием своих интриг. Вдова Грозного помогла заговорщикам установить контакт с польским двором.
Польский гетман Жолкевский сообщил в своих записках, что Марфа Нагая через некоего шведа Петра Петрея подала королю весть о самозванстве царя. Бояре выбрали Петрея потому, что он был лично известен Си-гизмунду III и находился на царской службе в Москве. При свидании с королем Петрей заявил, что Лжедмит-» рий «не тот, за кого себя выдает», и привел факты, досказывавшие самозванство царя. Швед рассказал королю о признании царицы Марфы, а также сослался на мнение посла Гонсевского, только что вернувшегося из Москвы и «имевшего такие же правдивые и достоверные сведения о Гришке, как и сам Петрей». Петрей имел свидание с королем в первых числах декабря 1605 года, когда король праздновал свадьбу с Констанцией. Сам Сигизмунд под-н твердил, что именно в дни его свадьбы московские бояре вступили с ним в переговоры насчет свержения Отрепьева. Вскоре после Петрея в Краков прибыл царский гонец Иван Безобразов. Он должен был вручить Сигиз-мунду 111 грамоты московского царя. Кроме официального поручения, ему предстояло выполнить секретное зада-«ние. Это задание он получил от бояр, тайных врагов Лжедмитрия. Любая огласка могла привести па эшафот и гонца и его покровителей.