Безобразов был принят в королевском дворце и от имени своего государя испросил у Сигизмунда III «опасную» грамоту па проезд в Польшу московских послов. Грамота была вскоре изготовлена, но гонец, следуя инструкции, отказался ее принять из-за того, что в пей пропущен был императорский титул «Дмитрия». Перед отъездом московит, улучив момент, дал знать королю, что имеет особое поручение к нему от бояр Шуйских и Голицыных. Король доверил дело пану Гонсевскому. Его свидание с Безобразовым было окружено глубокой тайной. Но ближайшие советники Сигизмупда получили своевременную информацию о переговорах. Гетман Станислав Жолкевский поведал о них миру в своих мемуарах. Устами Безобразова московские вельможи извещали короля о намерении избавиться от обманщика и предлагали царский трон сыну Сигизмунда Владиславу. Гонец говорил о.царе в таких выражениях, которые поразили Гоисевского. Он пенял на то, что король дал Москве в цари человека низкого и легкомысленного, жаловался на жестокость Лжедмитрия, его распутство и пристрастие к роскоши, и под конец заключил, что обманщик недостоин Московского царства.
Иван Осечка Безобразов не имел нужды прибегать к околичностям и дипломатии но той простой причине, что Ётяре-заговорщики еще раньше установили прямой контакт с королем и успели оказать ему важную услугу. В заговоре против Отрепьева участвовали лица, пользовавшиеся его полным доверием, - Василий Голицын, Мария Нагая, Михаил Татищев и другие думные люди. Нерез надежных людей заговорщики исподтишка вели агитацию против Лжедмитрия, распускали убийственную для него молву. Одновременно организовали целую серию покушений на Отрепьева. Напуганный покушениями, Отрепьев набрал себе новую дворцовую стражу из немцев наемников. Иноземная стража охраняла внутренние покои дворца и сопровождала государя всюду, куда бы он ни поехал.
Отрепьев пе имел возможности, павербошггь в Москве сколько-нибудь значительное число наемников. Когда события приобрели опасный поворот, ему пришлось вспомнить о своем первом «главнокомандующем» Юрйи Мшинке и его дочери Марине.
Водворившись в Москве, бывший чернец стремился наверстать упущенное время. В компании с Басмановым и неким Молчановым он предавался безудержному разврату. Царь не щадил ни замужних женщин, ни пригожих девиц и монахинь, приглянувшихся ему. Его клевра-ты не жалели денег. Когда же деньги не помогали, пускали в ход угрозы и насилие. Во дворце было множество потайных дверей. Женщин приводили под покровом ночи, и они исчезали в лабиринтах дворца.
Наиболее скандальную известность приобрела связь Отрепьева с Ксенией Годуновой. Лишившись отца, а затем матери, Ксения оказалась на девичьей половине дома князя Мосальского. Вместе с другими трофеями царевна, стала добычей самозванца. Царь Борис нежно любил дочь и постарался дать ей хорошее воспитание. Ксению научили «писанию книжному» и чтению. Она подучила музыкальное образование. Страшась за будущее дочери, Борис повсюду искал для нее жениха. Его послы вели
переговоры в Лондоне, Вене и Грузии. В Москву был приглашен сначала шведский принц Густав, а затем датский герцог Иоганн.
Несчастная судьба Ксении пробудила сочувствие к ней народа. При жизни Годуновой в Москве был записан «плач», полный жалости к погубленной сироте.
Сдлачется мала птичка, белая пелепелка:
Ох-ти мне молодой горевати!
Сплачется на Москве царевна:
Ох-ти мне молодой горевати!
Что едет к Москве изменник,
Ино Гришка Отрепьев расстрига,
Что хочет меня иолонити,
А полонив меня, хочет постричи
Чернеческий чип палолшти!
Да хочет теремы ломати,
Меня хочет, царевну, поимати,
А па Устюжну на Железную отослати,
Меня хочет, царевну, постричи
А в решетчатый ад засадити.
Ино ох-ти мне горевати:
Как мне в темпу келью ступати?
Ксении минуло двадцать. Она засиделась в девках. А ведь царевна была завидной невестой. Современников восхищали скромность царевны и чинность ее речей. Судя по их описаниям, она была настоящей русской красавицей - пригожей, белолицей и румяной. Ее густые волосы падали на плечи, большие черные глаза сияли.
Подле стройной Ксении Отрепьев казался маленьким уродцем. Приземистый, гораздо ниже среднего роста, он был непропорционально широк в плечах, почти без талии, с короткой бычьей шеей. Руки его отличались редкой силой и имели неодинаковую длину. В чертах его лица сквозили грубость и сила. Облик самозванца вовсе был лишен царского величия. Признаком мужества люди XVI века почитали бороду. Лжедмитрий был ироде скопца. На его круглом бабьем лице не росли ни борода, пи усы. Зато его украшали несколько бородавок. Самая большая из них располагалась подле толстого поса, похожего на башмак. Угрюмый, тяжелый взгляд маленьких глаз дополнял гнетущее впечатление.