Малфой несколько раз моргнул, пытаясь сосредоточиться на вопросе и перестать представлять, как Гермиона могла бы сейчас склониться и провести влажным языком по метке.
— Да, — все-таки выдавил он.
Ее глаза цвета жженого кофе заворожили его своей магией, а связь лишь усилила ощущения. Он бы хотел забыться и смотреть в них всю жизнь, просыпаться каждое утро и видеть их перед собой, и такие мечты были довольно странным явлением, ведь ещё вчера он мечтал о продвижении своего бизнеса вкупе со славой его отдела, а не о сопливом желании утонуть в чьих-то глазах.
Гермиона дернулась и начала вставать, выскальзывая из ладони Драко, а потом… Очередная вспышка жжения в районе груди, и ему показалось, что он опять начал задыхаться, но зато…
Зато все дурацкие мысли, навеянные связью, исчезли, и осталось лишь неприятное чувство обмана. Ведь он так не считал. Так считала связь — эта глупая, ужасная насмешка судьбы, а Малфой просто узник этих обстоятельств. И, несмотря на то, что он все ещё считал Грейнджер привлекательной, умной и сексуальной, Драко просто чувствовал тяжесть в груди, которая давила и заставляла быть ближе к ней. Но этого неожиданного восхищения он не ощущал.
Гребаные чувства. Гребаная связь. Дурацкая жизнь.
Теперь он зависел от какой-то девушки! Это же надо подумать!
Но жжение все еще распространялось по груди, и, глядя на выражение лица Гермионы, можно было сказать, что она чувствовала то же. «А ближайший день вы не сможете дольше пары минут без физического контакта, я вас уже предупредил, так что заодно придумайте, что будете делать и говорить всем» всплыли в голове слова Поттера.
«Блять»
Малфой тут же схватил Грейнджер за ладонь и дёрнул обратно на диван, заставляя ее сесть рядом.
— Ну и куда ты собралась? Забыла, что если мы не будем контактировать, то боль и жжение вернутся?
Гермиона, видимо, тоже пришла в себя. Она нахмурилась и вздёрнула подбородок.
— Вообще-то у меня есть и другие потребности, кроме физического контакта с тобой. Или ты хочешь постоять со мной в туалете?
— О, замечательно! — простонал Драко. — Тебе вот в ту дверь, — указал он пальцем, — и, надеюсь, ты вернёшься до того, как я потеряю сознание от боли.
Гермиона фыркнула.
— Ничего, потерпишь.
Теперь не мягко выскользнув из ладони Драко, а прямо-таки выдернув свою руку, Гермиона горделиво подняла подбородок и резко развернулась, стараясь скрыть явное выражение боли на лице. Драко же не смог не посмотреть ей вслед, опять обращая внимание на свободную от ткани блузки спину и только сейчас задумываясь о наличии на ней лифа. Жжение теперь смешалось с болью и острыми иглами распространилось по всей груди, начиная сжимать горло в болезненных спазмах. Мысли о бюстгальтере Грейнджер сошли на нет, а вот полная сосредоточенность на своих ощущения появилась.
Малфой попытался абстрагироваться, чтобы не чувствовать это назойливое желание найти Грейнджер и быть с ней рядом, а потому решил пока поразмыслить над их ситуацией. Все же лучше так, чем следить за тем, как боль стремительно распространялась по всему телу.
Теперь надежда, теплящаяся в его груди, испарилась. Гермиона Грейнджер и правда его чертов соулмейт, и первая буква его имени на ее шее была тому подтверждением. Вот же судьба дрянь, подкинула им проблем. Конечно, Драко не чувствовал отвращения или неприязни к девушке, но все же в один миг узнать, что вы с ней связаны, ближайшие сутки не сможете отойти друг от друга, а всю жизнь вам надо быть вместе, было не самым приятным известием. Да у него серьезных отношений-то не было за всю жизнь ни разу! Глупый фарс с Паркинсон на седьмом курсе в расчёт он не брал, потому что хоть они друг у друга были первыми, но «были вместе» только потому, что так было удобно. Они могли получить друг от друга все что угодно в любое время, а для подростков это было одним из самых важных условий. Но как только Драко узнал о чувствах Блейза к Панси, то тут же расторг их договор об отношениях. Все-таки друг для него был важнее посредственного секса.
А сейчас судьба фактически отдала его тело и душу какой-то маглорожденной заучке, а Малфой до сих пор не мог понять, как все это осознать и принять. Он почти ничего не знал о ней, а потому не мог судить, подходят они друг другу или нет. Да, она привлекала его физически, но на эмоциональном уровне он все так же считал ее бывшим врагом, слишком правильной подругой шрамированного Избранного. Но эта гребаная связь пыталась запудрить ему мозги, а противостоять этому было тяжело, почти невозможно.
Наконец-то дверь небольшой ванной, расположенной в его кабинете, распахнулась, и Грейнджер шагнула в помещение. Сердце опять подпрыгнуло при ее виде и помчалось вскачь, а Драко от раздражения сжал зубы. «Я что, теперь всегда буду так на неё реагировать?»
— Давай быстрее, — буркнул он, замечая, что ворот блузки теперь полностью скрывает ее шею, а следовательно и метку. Сейчас это было как нельзя кстати, потому что это проявление принадлежности ему сбивало его с мыслей.
— Тебе надо, ты и иди сюда, — резко бросила Гермиона, сложив руки на груди.
Кровь отлила от ее лица, а руки мелко тряслись, выдавая ее состояние. В глубине души у Малфоя шевельнулся червячок беспокойства, но, естественно, он никак это не показал.
— А тебе, то есть, не надо? — Драко изогнул бровь. — Опять будем соревноваться в упрямстве и предоставим завтра с утра Поттеру возможность отправить наши трупы в морг?
Гермиона упрямо поджала губы и не сдвинулась с места, хотя по глазам было видно борьбу гордости и здравого смысла, а пока Грейнджер показывала свой характер, Драко со вздохом встал с дивана. Он не понимал, почему Грейнджер вдруг стала себя так вести. Он несколько минут назад целовал ее шею, а она горячо жалась к нему, а сейчас ее будто переклинило, и она вдруг потеряла свой хвалёный разум на разборках со своими чувствами. Да, Малфой тоже запутался и был крайне недоволен ситуацией, но он все же понимал, что у них не было особого выбора, и все, что он мог сейчас, это показать своё раздражение словами, которые были вполне в его духе.
Малфой преодолел расстояние между ними прежде, чем упал бы на ковёр в конвульсиях боли. Он схватил ее за ладонь и крепко сжал, быстро и облегченно выдыхая. Все последствия их недолгой разлуки прошли, оставляя лишь неприятное, щекотное ощущение в метке.
— Хватит себя так вести, Грейнджер, — решил все-таки все высказать ей Драко. — Мы с тобой в одной лодке и, показывая друг другу свой характер, ничего не добьёмся. Может, тебя не устраивает, как я разговариваю, но уж извини, тебе придётся привыкнуть так же, как и мне к твоим выходкам.
— Странно от тебя это слышать, — ответила Гермиона, переступая с ноги на ногу. Ей пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в лицо, а не на виднеющийся из-за расстёгнутой рубашки пресс и уголок чёрной метки. Туфли она скинула ещё в своём кабинете, а Гарри естественно и не подумал, как она будет без них ходить, и потому сейчас, рядом с Драко, она чувствовала себя совсем крохотной.
— Ну я, знаешь ли, мозгами не обделён и надеялся, что ты тоже.
Грейнджер фыркнула, но решила никак не комментировать его фразу. Сейчас она была согласна, что повела себя немного, совсем чуточку, как истеричка, но показывать это ему она не собиралась.
Стоять вот так, просто взявшись за руки посреди кабинета, было немного неуютно, а что делать дальше, Гермиона представить не могла. Они не могут разойтись по своим домам, да и тут без дела находиться было не в кайф.
«Хм, разве без дела?»
— Как ты смотришь на то, если мы пойдем поработаем над заданием министра?
Драко слегка задумался, но, не найдя других вариантов, все же кивнул.
— Пойдём. У нас осталось не так много времени, если исключить выходные.
Малфой сразу сделал шаг к двери, но, почувствовав сопротивление, обернулся.
— Что?
— Рубашку не хочешь застегнуть?
— Ну раз уж ты просишь, — пожал плечами Драко и потянулся к пуговицам.
Расстёгивать рубашку одной рукой было проще простого, а вот застегивать ещё та проблема. Гермиона опять выскользнула из ладони Драко, предоставляя ему возможноть сделать все быстрее, чем если бы в его распоряжении была лишь одна рука. Потерпеть секундную боль лучше, чем стоять здесь несколько минут.