Когда Малфой пришел в себя, Гермиона как раз поднялась на ноги, поправляя платье и вытирая тыльной стороной ладони подбородок. Одного взгляда на ее распухшие и покрасневшие губы хватило, чтобы член был готов к очередному подходу, а сердце стало с удвоенным желанием выскакивать из груди. Он притянул девушку к себе за талию, все-таки стягивая тугую резинку с растрепанных волос, и склонился, чтобы поцеловать ее в губы.
— Стой, — Гермиона положила ладонь на его грудь, останавливая. — Может, уже пойдём? Не хотелось бы всю ночь провести в этой грязной кладовке.
— Тебе же показалось это милым, — ухмыльнулся Драко, припоминая ее фразу.
— Я и не забираю свои слова назад, — игриво улыбнулась ему в ответ Гермиона, — но от туфель у меня слишком сильно ноют ноги.
— Оу.
Драко мысленно ударил себя по лбу, уже смирившись, что иногда старался думать о комфорте Грейнджер, как о своём собственном.
— Тогда пойдём?
— Да.
Малфой застегивал брюки и рубашку, а сам наблюдал, как Гермиона взбила руками волосы, сразу заправляя их за уши, поправила подол и вырез платья, с вопросом глядя на Драко.
— Все хорошо?
— Да, только… — Драко хотел потянуться к ней, но по привычке одернул себя, — подотри косметику под глазами.
Гермиона быстро устранила черные потеки, и Драко, схватив ее за ладонь, дернул дверную ручки, тут же закусив губу, едва не рассмеявшись в голос.
— Мы все это время развлекались здесь с открытой дверью? — прошипела Гермиона около его уха.
Малфой ничего не ответил, еле протискиваясь в коридор, где очередь к камину только увеличилась. Все волшебники обратили на них удивленные взгляды, когда пара, наверняка растрепанная и помятая, вышла из «служебного помещения», но благо никто ничего не додумался им сказать. Драко быстро оценил обстановку и повел Грейнджер к выходу, чувствуя, что алкоголь давно перестал влиять на него, и он в состоянии аппарировать к квартире Грейнджер вместе с ней так, чтобы не лишить их важных частей тела.
***
Гермиона, только ступив на порог своей квартиры, до странного быстро для все еще нетрезвой девушки расстегнула застежки на ремешках и легким движением ноги заставила туфли упасть уже где-то в гостиной, при этом оповещая об их приземлении громким стуком о паркет. Драко хотел уже как-то прокомментировать ее поведение, но девушка, уверенно схватив его за руку, потащила его в свою комнату, заставляя Малфоя лишь хмыкнуть и игриво ухмыльнуться.
— Кому-то не терпится опять уединиться со мной?
— Будто у тебя опять не стоит, — фыркнула Гермиона, отвечая уже в комнате, и поворачиваясь к Драко лицом.
— Как мне нравится твой острый язычок, — произнес Малфой, мягко оглаживая ее щеку большим пальцем и склоняясь к ней, — но ещё больше мне нравится, когда он в моем рту.
Его губы напористо накрыли ее, опять заставляя рой мурашек пуститься по позвоночнику, а метку тепло запульсировать. Гермиона слишком быстро оторвалась от него, игриво улыбаясь и все ещё затуманенным нетрезвым взглядом осматривая Драко сверху вниз.
— Мне твой язык тоже, я думаю, понравится в одном интересном месте.
Малфой криво усмехнулся и, пытаясь не выдать своё нетерпение относительно того, на что Грейнджер намекала, стал в ускоренном порядке расстёгивать рубашку. Гермиона же легко скинула с себя платье, оставаясь в одном кремовом, кружевном нижнем белье, и, будто специально покрутившись вокруг своей оси, давая Драко облизать ее взглядом, упала на кровать, раскинув руки в стороны.
— Я жду-у-у, — протянула Грейнджер, а Малфой, проматерившись сквозь зубы, чуть ли не с манжетами рубашки выдернул запонки с рукавов.
С брюками дела обстояли лучше, и Малфой, раздевшись до боксеров, победно улыбнулся. «Ей-Мерлин, веду себя, как нетерпеливый девственник». Он покачал головой и приблизился к кровати, собираясь уже лечь поверх девушки.
— Гре-ейнджер…
Но Гермиона никак не отреагировала. Ее глаза были закрыты, грудь в потрясающем лифе равномерно поднималась и опускалась, а губы чуть приоткрылись и вытянулись. «Не-мо-жет-быть. Мерлин. Она заснула». Малфоя пробрало на сдавленный смех от комичности ситуации, и весь сексуальный настрой сразу сошёл на нет. Он покачал головой и осмотрелся, думая, как бы так подвинуть ее, чтобы убрать с кровати покрывало и положить под одеяло. Никаких идей на ум не пришло, а потому надо было разбудить ее и заставить саму переместиться, но вдруг… его взгляд зацепился за ее коленки.
Несколько точечных небольших царапин виднелись на молочной коже. «Точно, она же стояла на коленях в кладовке». Малфой нахмурился, не отрывая взгляд от ее колен. Он хотел в то же мгновение, как увидел, схватить волшебную палочку и залечить ее небольшие раны, которые она заработала, по сути, на удовлетворении его желания, но дурацкий комок принципов прошлых лет не дали ему сразу сорваться с места. Он не хотел показаться какой-то тряпкой, который целует девушку в ноги и как одержимый чахнет над ней, волнуясь, чтобы не один волосок не упал с ее головы, но… «Она ведь даже не узнает. Я быстро».
Малфой подхватил палочку, валяющуюся около его одежды, и склонился над ногами девушки. Взмах палочки, произнесенное шепотом заклинание, и царапины исчезли, будто их и не было. Удовлетворение в который раз за вечер пробралось в его сердце, не давая ему отмахнуться от этого ощущения. «Побыл мистером Заботой, и хватит».
— Эй, Грейнджер, двигайся. Надо кровать расстелить.
***
Выходные, как бы странно ни начинались, пронеслись столь стремительно, что Драко не ожидал так быстро появиться на этаже своего отдела утром понедельника. Напряженный день, а потом оставшийся в памяти потрясающий вечер субботы и веселое утро воскресенья с Грейнджер, умирающей от похмелья и одновременно смущающейся за то, что они проделывали в том пабе, — оставили неизгладимое впечатление в голове Драко.
Теперь он, даже если бы захотел, не смог относиться к Гермионе, как к посторонней. За эти два дня она настолько влилась в его жизнь и наполнила ее красками, что Драко чувствовал себя до безумия правильно. Все и правда именно так и должно быть. Малфой вспомнил тихий и уютный день и вечер воскресенья, когда они вдвоём работали над заданием Министра, успешно закончив его, а потом Драко наблюдал, как Гермиона ловко готовила, совершенно не используя магию, и по ходу дела объясняла ему, как пользоваться тем или иным маггловским прибором. А потому сегодня с утра Драко успешно сделал кофе в специальном аппарате, и, как ни странно, получилось даже вкуснее, чем обычно делал ему Луччи.
В общем, настроение после проведённых с Грейнджер выходных было отменное, а потому, издалека заметив Мэделин, Драко даже — почти — не поморщился от ее благоговейного взгляда.
— Мистер Малфой, доброе утро!
— Доброе утро, Мэделин.
— Почта у вас на столе, мне что-то ещё сделать для вас?
«Можешь просто заткнуться и больше никогда не открывать при мне рот».
— Благодарю, пока нет. Если что, я тебя позову.
Драко скрылся за дверьми своего кабинета и растянул губы в улыбке, неожиданно вспоминая, как Грейнджер игриво подмигнула ему в лифте, когда они прощались. «Кто-то явно нарывается». Малфой, так и не получив свой приз в качестве ее тела, распростертого перед ним на простынях, все еще надеялся, что вскоре он сможет превратить свою мечту в реальность, а потому собирался навестить Гермиону в обед в ее кабинете. «Только теперь надо будет точно запереть дверь, как-никак, это не паб».
Малфой сел за свой рабочий стол и сразу стал перебирать почту, откладывая важные письма в одну стопку, а ненужное барахло, присланное рекламщиками, в другое, но под всей это горой бумаги он обнаружил свежий выпуск «ежедневного Пророка», на первой полосе которого красовались они с Гермионой. «Блять, долбанные журналисты».
На колдографии они, близко прижатые друг к другу, танцевали в пабе в субботу вечером. И все бы ничего, если бы рука Драко не была почти на заднице Гермионы, а он не пытался бы фактически съесть ее нижнюю губу. Выглядело, на самом деле, все это очень откровенно и красиво, но явно не для посторонних глаз сплетников Магической Британии. «Черт». Но основное, ради чего, видимо, и была сделана данная колдография, это отчетливо виднеющаяся буква «D», элегантно раскинувшаяся на шее Гермионы.