— Так, выделишь мне что-нибудь из своей одежды для сна? — поинтересовалась Гермиона. — Я бы уже хотела принять душ и лечь в кровать. День был долгим и насыщенным.
— Конечно, — встал с дивана Драко, надеясь поскорее прекратить этот неловкий момент. — Пойдем. Заодно покажу квартиру.
***
Простояв около двадцати минут под душем, пытаясь выкинуть не слишком приятные мысли из головы и насладиться привычным одиночеством, Гермиона вышла из ванной комнаты. Душ, конечно, принёс облегчение, но желаемое спокойствие так и осталось за гранью реальности. Девушку все еще гложило чувство вины из-за сорванного ужина в мэноре. Да уж, ее первое знакомство с родителями молодого человека прошло просто ужасно.
Безусловно, Грейнджер понимала, что не стоило сожалеть о содеянном, ведь маховика времени у неё все равно не было, но противное, сжимающее горло чувство не собиралось испаряться само по себе. Девушка взяла с кровати рубашку, одолженную ей Малфоем, и тут же натянула на себя, подгибая рукава до локтей. Конечно, это было не самой удобной одеждой для сна, но все же лучше, чем спать совершенно обнаженной в чужой квартире. Гермиона промокнула волосы полотенцем и оглянулась по сторонам, вдруг вспоминая, что волшебная палочка, видимо, так и осталась в гостиной.
Девушка посмотрела на себя в зеркало, радуясь, что рубашка Драко достаточно длинная, чтобы прикрыть ягодицы и не слишком стесняться передвижений по его квартире в таком виде. Гермиона по уже изученному коридору прошлась до гостиной, услышав звук льющейся воды из ещё одной ванной. Сердце екнуло, когда фантазия вдруг подкинула девушке картину того, как Малфой, полностью обнаженный, стоит под струями воды, но Гермионе пришлось немедленно замотать головой. «Сейчас не время думать о таком».
Волшебная палочка, как и предполагалось, ждала свою хозяйку на диване именно там, где она ее и оставила. Гермиона взмахнула ею, заставляя поток тёплого воздуха закружить из кончика палочки, и направила на волосы, словно маггловской фен. Взгляд упал на колдографии за стеклом шкафа, и девушка приблизилась к нему, рассматривая запечатлённые моменты из жизни Малфоя, которые, видимо, были ему дороги, раз уж он поставил их на такое заметное место.
На одной из колдографий примерная семья Малфоев стояла у рождественской елки и, как ни странно, широко улыбалась и переглядывалась друг с другом. Драко по виду было годика три, и он, ещё не подхватив от своих родителей надменное выражение лица, смеялся, сидя на руках у Люциуса. На другой колдографии Драко на метле летал в небе, пытаясь угнаться за снитчем, а дальше Гермиона увидела, как Малфой со своей свитой друзей сидели на лавочке в красивом саду и представляли из себя настоящих наследников древних родов, а потом, после секундного серьезного вида, начинали смеяться.
Гермиона хмыкнула, разглядывая эту фотографию дольше всех и подмечая, что здесь рука Драко по собственнически лежала на плече Панси, которая в то время была наверняка его девушкой. В груди неприятно кольнуло, и, поджав губы, Гермиона перевела взгляд на следующую колдографию. Внезапно сзади послышался шум, и девушка в испуге обернулась, направляя палочку в сторону источника звука.
— Добрый вечер, мисс Грейнджер, — произнесла Нарцисса, элегантно подхватывая подол своего богатого платья и ступая из камина на паркет гостиной.
Рука дрогнула, и Гермиона медленно опустила палочку, чувствуя, как внутри все опустилось и упало до самых пят, заставляя девушку сжаться под пристальным взглядом голубых глаз.
— Здравствуйте, — промямлила Грейнджер, начиная в панике одергивать рубашку Драко и мечтать о внезапном разломе во вселенной, который засосал бы ее внутрь и избавил от этого позора. — Драко, он… он в душе, но я могу…
«Этот день решил меня просто добить, судя по количеству неловких ситуаций». Мало того, что сегодня она и так показала себя не в лучшем свете перед матерью своего соулмейта, так теперь ещё и предстала перед ней в одной его рубашке на голое тело. Румянец начал жечь щеки и шею, а холодок пробежал по позвоночнику, не предвещая ничего хорошего.
— Я надеялась вас здесь застать.
— Что? — резко вырвалось у Гермионы, не ожидавшей такого поворота событий.
— Давайте присядем.
Нарцисса, все также сохраняя на лице маску холодной сдержанности, сделала несколько шагов вперёд и изящно села на одно из кресел. Гермиона, немного заторможенно проследив за женщиной, медленно двинулась с места, обходя диван, и аккуратно, так, чтобы рубашка не задралась слишком высоко, заняла свободное кресло.
Атмосфера повисшей неловкости, которую, казалось, чувствовала только Гермиона, начала давить девушке на виски, но Грейнджер не могла понять, стоило ей начинать разговор или нет. Конечно, надо было бы извиниться за сорванный ужин и проявленное ею не уважение, но Нарцисса ведь сама пришла и…
— Мисс Грейнджер, — «слава Мерлину и Моргане, мне не надо самой заводить разговор», — я бы хотела… извиниться.
— Что? — опять вырвалось у Гермионы, которая уже начинала думать, будто она тихо-мирно спала в постели, а это все какой-то невероятный сон, навеянный сегодняшним провальным ужином в мэноре.
— Мне не следовало при первой же встрече так наседать на вас. Вы с Драко, конечно же, только начали узнавать друг друга, и всякие разговоры о будущем надо было отложить на потом, но я, сказать честно, с самого утра находилась в таком смятении, что не смогла как следует подготовиться к нашей встрече, — Нарцисса перевела дух и отвела взгляд, а Гермиона тем временем, даже забыв о том, что старалась натянуть рубашку как можно сильнее на бёдра, застыла, пытаясь осмыслить слова женщины. — Новость о том, что у моего сына есть соулмейт… поразила меня до глубины души. Вы наверняка знаете, что уже давно у чистокровных волшебников не было соулмейтов, ведь судьбу молодых людей всегда решали родители. Первой, помеченной судьбой за долгое время, была моя сестра Андромеда, которая, как вам тоже известно, вышла замуж за магглорожденного мага. А потом наше общество потрясло известие о Дафне Гринграсс и Теодоре Нотте. И… я, как любая мать, хотела только лучшего для своего сына, а потому совсем не пыталась, как остальные мои знакомые, найти ему кого-то в жены. Я знаю, каково это — жить с тем, к кому не лежит душа.
Гермионе казалось, что прямо на ее глазах Нарцисса Малфой менялась, представая перед ней совсем в другом свете. Маска холодной черствости медленно таяла, давая проявиться настоящим эмоциям, а радужки небесного цвета приобретали небывалое сияние и мягкость. Девушка вспомнила, как Малфой сегодня перед ужином упоминал о том, что его мать совсем не такая, какой ее видят посторонние. И сейчас Гермиона в это целиком и полностью поверила.
— Когда так получилось, что Драко представил мне Асторию Гринграсс, я начала присматриваться, надеясь увидеть у них метки или ещё какие-то намеки на связь, ведь знала, что если у Драко и появится соулмейт, то я узнаю об этом последней. По вине моего почившего мужа у меня не было возможности растить Драко в любви и ласке так, как хотелось бы. Люциус всегда хотел, чтобы наш сын был его абсолютной копией, таким же жестким и целеустремлённым. Но без «всех этих нежностей», — язвительно произнесла Нарцисса, — как любил говорить муж, сердце моего мальчика очерствело. Я не научила его принимать и показывать свои чувства, да и сама пыталась вести себя при нем как можно сдержаннее, чтобы угодить мужу, и сама поплатилась за это показным безразличием собственного сына к себе.
Нарцисса замолчала, задумчиво смотря вперёд, а Гермиона вдруг увидела, насколько эта женщина на самом деле несчастна, имея, казалось бы, все то, о чем мечтали сотни ведьм.
— Так вот… — вернулась к своему рассказу миссис Малфой. — Драко общался с Асторией, и это были единственные долгие его отношения на моей памяти. Несмотря на то, что мне эта девушка дико не нравилась, я надеялась, что судьба все же не обделила моего сына своим вниманием, — женщина печально ухмыльнулась. — Но они расстались, и я на самом деле выдохнула, радуясь, что судьба не подкинула Драко одну из этих девушек, желающих лишь повыгоднее выйти замуж и всю жизнь сидеть у мужа на шее.