Грейнджер глубоко вздохнула, максимально расслабилась, стараясь выкинуть из головы рассуждения на тему «а зачем вообще Малфой попросил ее поцеловать его», и попыталась заснуть.
Наверняка завтра будет легче. Воспоминания станут более туманными, а чувства пропадут, будто их не было. Надо лишь заснуть.
***
«Видимо, давно у тебя не было девушки, раз ты на бывших гриффиндорок бросаешься».
Драко в очередной раз провёл пальцами по платиновым волосам и отпил огневиски из хрустального стакана. От алкоголя в крови чувства становились запутаннее, но хотя бы их реалистичность можно было скинуть на напиток. Внутри все до сих пор дрожало и горело, а её губы ощущались огнём на своих. Руки все ещё помнили, насколько она была хрупкой и изящной в объятиях, а в носу стоял её легкий цветочный аромат.
Вот же драккл дернул попросить ее поцеловать его. Вот крутилось же в голове совсем другое, типа «просиди оставшуюся часть вечера без нижнего белья» или ещё чего покруче и попошлее, но каким-то образом ее близкое соседство с его телом подвигло Драко совсем не на дурацкое подшучивание. Ее глаза затянули в свои глубины, а губы заворожили взгляд. Сердце толкалось размеренно, но будто шепча на ухо: «Целуй. Целуй. Целуй».
А Малфой, будто зачарованный, не мог противиться, но что происходило дальше…
Было тяжело описать всеми известными миру словами. Будто его неведомой силой притянуло к Грейнджер, заставляя двигаться все ближе к ней, все теснее. Стало невероятно жарко, и только её близость могла остудить его.
Этот поцелуй с Грейнджер был случайностью, и Драко надеялся, что она, как одна из самых разумных девушек, которых он знал, понимала это, но вот то, что это соприкосновение их губ было самым восхитительным мгновением в его жизни, Малфой мог ручаться. Почему с ней было так волнующе общаться и так приятно целоваться?
Драко объяснить не мог, ведь не чувствовал он к ней чего-то глубокого, тьфу ты, осталось только вспомнить все эти сказки о соулмейтах, которые рассказывали ему многие знакомые. Конечно, нет, просто… может, они подходили с Грейнджер друг другу по всем параметрам?
Очередной глоток огневиски, и Малфой встал с кресла. Пора было ложиться спать и прекращать думать о Грейнджер, о её губах, о её маленьком, сочном теле, о её влажном языке и…
«Все. Точно пора спать».
***
Ночь этого тёплого летнего дня показалась долгой обоим. Сны снились слишком красочные, но очень размытые. То можно было заметить всполох каштановых волос, то будто вблизи был слышен раскатистый мужской смех. Казалось, что это был ясный день на пляже. Припекало все сильнее, становилось душно, ужасно жарко, почти невыносимо. Хотелось оказаться в ванне со льдом или почувствовать прохладу морского бриза, но все становилось только хуже.
Ощущения были такие, будто солнце медленно, но верно превращалось в адское пламя преисподней, обжигая кожу и заставляя легкие гореть от недостатка кислорода.
Задыхаясь, Драко проснулся раньше обычного. Стянув через голову футболку, Малфой вскочил с кровати, направляясь в смежную со спальней ванную. Кожа горела так, будто всю ночь Драко купался в кипятке. Дышать было тяжело, казалось, что воздух застрял в глотке, а легкие не могли полностью раскрыться для всего объема кислорода.
Белый кафель в ванной не давал желанной прохлады, точно так же, как и ледяная вода из крана не оказала никакого эффекта. Поставив ладони на край раковины, Драко посмотрел на себя в зеркало.
Платиновые пряди висели влажными сосульками, а обычно алебастрово-бледная кожа будто изнутри светилась нездоровым румянцем. Малфой, может, и подумал бы, что заболел, если бы его взгляд сразу не упал ниже.
Туда, где на груди, прямо напротив сердца, стучащего под рёбрами, окаймленная алым вырисовывалась чернильно-тёмная буква «H». Малфой провёл по озорной закорючке на первой палочке в букве и сжал зубы, стараясь не закричать в голос.
«Этого просто не может быть».
Комментарий к
Сразу говорю, пока вы не успели закидать меня вопросами — «Н» на груди у Драко, потому что на английском имя Гермионы именно с этой буквы и начинается. Не будет же у него на груди «Г», ну в самом деле. (Для тех, кто сразу не догнал)
Знали о том, что вы мои зайки любимые? Столько ждущих, столько лайков уже с первой главы! Мои хорошие ❤️ А потому и главу вам так быстро выставляю, чтобы знали, что и я вас люблю! (Ну и потому что cakes меня пнула, да-да, ее тоже не забудьте поблагодарить) ☺️
Промо-отрывок к новой главе уже в моем Инстаграмме https://www.instagram.com/charmerritter
========== Часть 3 ==========
Кожу на шее, прямо там, где билась сонная артерия, все ещё жгло. Будто кто-то раскалённой кочергой, как издеваясь, давил на метку в форме буквы «D», заставляя Гермиону с ужасом вспоминать, что это значит.
«Я связана со своим соулмейтом»
И казалось бы, да радуйся себе на здоровье, беги с ним навстречу любви и счастья. Родственная душа как-никак! Но нет же, всем коварная злойдейка-судьба не может угодить, а именно это и произошло с мисс Грейнджер.
«Драко Малфой — мой чертов соулмейт»
Утром после беспокойного сна, зайдя в ванную и увидев на шее — на шее! Не на спине где-нибудь или животе, а на самом видном месте! — выведенную будто чернилами букву «D», Гермиона сначала впала в ступор, тупо пялясь на изящную метку, а потом… её накрыла истерика.
В голове, словно на повторе, крутился момент вчерашнего поцелуя с Малфоем, а Гермиона не могла поверить, что все это происходит именно с ней.
Мерлин, за что она все это заслужила?!
Перед её глазами всегда было множество показательных примеров — Гарри и Джинни, Молли и Артур Уизли, а также Билл и Флер, и все эти пары и правда были созданы друг для друга. Гермиона смотрела на них и восхищалась тому, как правильно судьба связала их, не оставляя выбора. Но сейчас, когда гребаная метка жгла её шею с каждой секундой все сильнее и сильнее, Гермиона поняла, что судьба не всегда оказывается так добра и благосклонна к людям.
«Что же теперь делать?»
На вопрос был один правильный ответ. Для начала найти Драко, потому что сил терпеть жгучую боль от метки больше не было, а по рассказам Джинни станет легче, даже если они окажутся в одной комнате. А потом… надо будет им поговорить и все обсудить. Насколько Гермиона знала, если они будут противиться связи, то она их убьёт, а умирать совсем не хотелось, а значит, нужно будет научиться быть вместе или хотя бы просто сосуществовать рядом.
Гермиона именно с такими мыслями вышла из пункта трансгрессии, стараясь не акцентировать внимания на своей шее. Сейчас хотелось как никогда поблагодарить Джиневру за блузку с высоким воротом, который прикрывал метку. И все бы ничего, если бы спина её не была полностью оголенной, но все же лучше так, чем всех оповещать о её неожиданных изменениях в личной жизни.
Оказавшись на своём этаже, Гермиона выслушала весь список дел от Аманды, дала новые указания и, сообщив, что ей нужно обсудить с мистером Малфоем поручение министра, скрылась за дверьми лифта.
Внутри все сжималось от переживаний. Грейнджер понимала, что Малфой вряд ли будет таким спокойным и благожелательным, каким был с ней до этого, а потому готовилась к самой настоящей буре, которую ей, как бы она ни хотела, придётся пережить.
Метка на коже адски горела и ныла, наверняка воспалившись, а потому, не обращая внимания на боль от натиравших ступни туфель, Гермиона почти что выбежала на нужном этаже. В отделе международного сотрудничества мисс Грейнджер приходилось бывать буквально раза два, ведь их работа почти не пересекалась, а потому она обрадовалась, что план расположения кабинетов на всех этажах был схож.
Найти кабинет Малфоя было несложно, ведь только у его двери был стол, за которым сидела секретарша.
— Мисс Грейнджер, — тут же поздоровалась рыжеволосая девушка, ослепительно улыбаясь, — вы к мистеру Малфою?
— Да, — Гермиона краем глаза взглянула на табличку на столе, — Мэделин, а он уже…
Дверь резко распахнулась, давая разглядеть Малфоя на пороге кабинета. Сердце тут же встрепенулось и забилось так сильно, что в ушах были слышны неровные удары, а метка на шее перестала пульсировать и ныть. Показалось, что на воспалённую кожу подул легкий ветерок, который на время смог заглушить эту сумасшедшую боль.